1. Главная
2. Статьи
3. "Голова профессора Доуэля нервно курит в сторонке". Рецензия на повесть Натали Тумко "Дом по имени Катерина"

 Повесть Натали Тумко «Дом по имени Катерина» начинается с описания обычного дня молодой женщины, психолога Катерины: непринужденная беседа с подружкой в кафе, плановый визит к стоматологу, участие в акции, чтобы сэкономить на страховке… Стоп! На акции следует остановиться особо, так как именно она становится отправной точкой развития сюжета в повести. Итак, героиня вписывается в акцию, завещая свой мозг после смерти для проведения научных экспериментов... Странная акция? Возможно. Но кто из нас не принимал участие во всевозможных акциях, розыгрышах и конкурсах в азартном стремлении либо сэкономить, либо что-то выиграть? Так что, в целом – обычный день.

     «Обычный день, может предположить читатель. И будет совершенно прав! Возможно, любой день так и остается обычным, если вдруг не узнать про него, что он, например, последний. Последний вообще, или последний, когда возможно что-то, что потом по каким-то причинам совершенно исключено» (стр. 10).

     Необычным в этом обычном дне стало лишь то, что день этот оказался последним днём героини. А далее, по договору, её мозг был передан для проведения научного эксперимента, и основное повествование охватывает уже посмертный период жизни героини, когда её разум, её сознание использовали для автоматизации и одушевления жилого дома. Отсюда и название – «Дом по имени Катерина». Девушка Катя превратилась в дом.

     «Я дом… я – дом… Еще полчаса назад планы-мечты-перспективы, и вот – на тебе!.. Надо бы впасть в депрессию, но впереди так много любопытного, что, пожалуй, и не получится. Для полноценной депрессии мало одного только повода. Еще нужна потребность души в страданиях, а тут прям никак!» (стр. 15)

     Да, повесть Натали Тумко в том числе и о том, что, потеряв всё, героиня умудряется не только не упасть духом, но и продолжить жить качественно.

     Повесть можно отнести к направлению «фантастический реализм», которое характеризуется тем, что совершенно невозможная, фантастическая ситуация описывается максимально реалистично, с пристальным вниманием к деталям и психологическому состоянию героев. Этот приём автор использовала для того, чтобы поднять и обсудить с читателями совершенно не отвлечённые и не фантастические, а насущные общечеловеческие вопросы – что есть человек вообще и в чём смысл его жизни? Да-да, человек - кто это? Биологический вид в виде тела с четырьмя конечностями? Особь, способная размножаться? Или что-то другое? А если тела нет, а есть только разум, тогда человек это? Или… дом? Об этом рассуждает автор устами своей остроумной и неунывающей героини:

    «Франсуа Гизо говорил: «Пока человек чувствует боль – он жив. Пока человек чувствует чужую боль – он человек». Я не чувствую свою боль. Но я слышу и понимаю чужую. Я могу сострадать» (стр. 110).

     И героиня, сама находясь в состоянии, которое заслуживает жалости, сострадает другим. А значит, остаётся человеком. И психологом, который, потеряв всё, кроме своего разума, не только сохраняет оптимизм и спокойствие, но и, как положено настоящему профессионалу, даёт психологические советы. Например, первым делом «воскресшая» Катерина стремится навести в том доме, которым она стала, уют. В самом деле – хочешь упорядочить свою жизнь – наведи порядок в своём пространстве, хочешь мыслить определённым образом – создай соответствующий интерьер, испытываешь депрессию – окружи себя уютом, чем-то радостным и ярким. А ещё – не можешь изменить обстоятельства – измени отношение к ним.

     «Хороший психолог… может позволить себе легкую контролируемую депрессию, чтобы понимать «изнутри», как это оно бывает. Но не более того! Я выделила себе строгий период для страданий, а потом стала тратить время исключительно на привыкание к новому статусу» (стр. 56). Да, та Катерина – умерла, новая Катерина – это дом. И что теперь? Впадать в депрессию? В истерику? Нет, адаптироваться к своему новому состоянию. И продолжать жить и радоваться жизни, хотя бы тому малому, что имеешь: виду из окна, картине на стене…

     «Азы любого психолога: отрицание-гнев-торг-отчаяние… скорее бы дойти до принятия. Уже пора-пора… Да, у меня нет ничего, кроме меня. Но это же круто. Живое сознание… Кто-то из психологов говорил, что сознание невозможно без тела… Душа живет в мозге, или душа – продукт мозга? Как же чешется кухня… Стоп! Что я только что подумала?! «Чешется кухня»?! Все, начинаю сходить с ума… Сумасшедший дом в прямом смысле этого слова! Это забавно, да…» (стр. 21).  

     Катерина не просто живёт, общается и радуется жизни, заводит друзей и кота, изучает астрономию и смотрит сериалы, но и… влюбляется. Её избранником становится молодой инженер, приятель её хозяина. Единственное, что возможно для неё в этой невозможной ситуации – это беседа с любимым. И Катерина именно на этом концентрирует своё внимание и испытывает счастье хотя бы от того, что видит любимого и может с ним общаться, а не на том, что не может физически обладать понравившимся мужчиной.

     «Тоска по тому, что не можешь даже в теории обладать этим великолепным мужчиной? О! Да вы не знаете Катерину! Ее мировоззрение попросту не допускало никаких сожалений! Она не просто делала лимонад из подкинутого жизнью лимона: она умела находить счастье и в лимоне, и в лимонаде, и в процессе перехода одного в другой, и в воспоминаниях об этих процессах-лимонах и лимонадах. Мировоззрение этой великолепной женщины отсекало пустые эмоции. На ее службе состояли фантазия и здравый смысл. И они именно служили, не имея власти подавлять ее настроение или перетекать в мнительность, или контролировать волю» (стр. 77).

     Ещё один вопрос, который автор задаёт читателю в своей повести: для чего вообще человек живёт? Каков смысл его жизни? Нам не известно, насколько стремительно новейшие технологии могут внедриться в нашу реальность, возможно, очень скоро то, что, что кажется фантастикой, станет нашей повседневностью, не случайно же обсуждаются идеи клонирования и оцифровывания человека. Возможна ли вечная жизнь в виде оцифрованного разума? И всем ли под силу чисто психологически смириться со своим новым, непривычным статусом?

     «Да-да, возвращаемся к твоим технологиям. Ты отобрал тех, кто пытался экономить на страховке – средний, прям очень средний класс. Наверняка, никто, как и я, кстати, не задался вопросом, для каких именно целей после смерти потребуется их мозг, все просто старались сэкономить. Оно и понятно. Но вот, ты оживляешь подопытного. И что мы имеем? Благодарность? Ан нет! Ужас мы имеем в итоге! Голова профессора Доуэля нервно курит в сторонке! Человек, очнувшись, понимает, что лишен не только тела, но и фактически будущего! Жизнь человека, это не прямая, это – вектор. У этой жизни всегда есть направление и цель. Хоть какая, но цель! Кто-то хочет Нобелевскую премию получить, а кто-то – кабачок вырастить, но и то и другое имеет в себе радостное предвкушение от будущего. А к чему ему теперь стремиться? Как отнесутся его родственники к подобному фортелю со стороны умершего дядюшки? Наследники уже пропивают его имущество, а он – что он теперь? Раб лампы?» (стр. 59).

     Выясняется, что Катерина – не единственный экспериментальный дом. Разработчики ноу-хау из будущего столкнулись с тем, что разум погибших людей, участников эксперимента, внедрённый в дома с целью их одушевления, не справляется со своим новым статусом. Люди, бывшие люди, в шоке, депрессии, их психика просто не выдерживает, не принимает случившегося. И им нужен психолог. Причём психолог, сам понимающий их состояние и переживший подобное.

     «Инвалид – это когда нет руки или ноги. А у нас вообще ничего нет, мы – супер-инвалиды! Даже гипер-инвалиды! И цели теперь у нас другие и отношение к нам должно быть особое» (стр. 59).

     На всём протяжении повести героиня доказывает, что она – не одушевлённый дом, а прежде всего человек, который также, как и другие люди, имеет свои права. Например, право на общение, на дружбу и любовь, и право на помощь другим. Да-да, даже в таком состоянии героиня продолжает служить людям своей профессией психолога, лишённая тела, она продолжает свою миссию -–создавать гармонию в душах людей, помогать им справляться с их проблемами. Героиня пытается доказать – и успешно доказывает, что она – не бездушный предмет эксплуатации, а прежде всего – человек, который – даже заключённый в четыре стены, может жить наполненной разнообразной жизнью.

     «Если живешь, как в дне сурка – значит, роста нет. Чтобы дни отличались друг от друга, есть всего два пути: первый – это менять события дня. Второе – менять себя. Тогда одни и те же события будут восприниматься иначе, потому что тот ты, который теперь – в этом мире еще не жил» (стр. 70).

     Повесть Натали Тумко построена в основном на диалогах, что придаёт повествованию динамику, задаёт определённый темпо-ритм, написана лёгким изящным слогом, с чувством юмора, когда, казалось бы, ситуация такая, что места для юмора и веселья нет вообще. Героиня, попавшая в ситуацию хуже некуда, сохраняет спокойствие, оптимизм, способность шутить и с иронией относиться к себе, к своему положению, да ещё и старается подбодрить других. Больше того, героиня не утратила способность мечтать: она мечтает стать кораблём, путешествовать по морям и океанам, любоваться новыми странами, окружающим миром… Такая вот мечта. Умение мечтать – это то, что тоже присуще только человеку.