Гарднер Фокс "Проклятье чародея"

В безводной и безлюдной пустыне перед Кутаром внезапно является оазис, в котором маг Мердарамон убеждает храброго варвара доставить в Фалкар тамошнему правителю Темасу Херклару защитный амулет. Он должен уберечь узурпатора от двух его же придворных чародеев - Элвирома и Талкалида. Те задумали избавиться от своего прежнего покровителя, хотя ранее сами усадили Темаса на трон...

Кутар сразится с шайкой разбойников и самим отродьем демонов — новым владыкой Фалкара — Уносом. Вместе с чародейкой Самандрой варвар возвратит престол Фалкара законной наследнице — принцессе Стефании, разорвав её некротическую связь с умершим магом Зоккванором.

Глава первая

ВСАДНИК НА СИВОМ коне казался всего лишь мошкой на огромном море песка между городами Кором и Алкарионом. Крупный боевой конь шел медленно, взрыхляя копытами песок. Как и его всадник в кольчуге, конь неимоверно устал, и во рту у него пересохло от жажды.

Всадник в седле с высокими луками часто оборачивался вперить взгляд в крадущихся за ним приплясывающих песчаных демонов. Демоны не отставали от него, и их красные глаза горели такой жаждой человеческой крови, что по спине пробегал холодок. Это были емли, духи пустыни, которых страшились даже кочевники-монгролы, проезжавшие тут иногда, устраивая набег к северу отсюда на Фалкар или к востоку — на Маккадонию.Никто, кроме грозных конников-монгролов и этого едущего из Призрачных земель всадника не смел появиться в этом уголке песчаной пустыни. Скелеты людей и животных, лежащие вдоль всей едва различимой тропы до самого Алкариона, могли рассказать и о других смельчаках, путешествовавших по этим нехоженым тропам в другие времена, и о том, что с ними сталось.

Всадник перекинул меч через высокую луку седла, готовый в любой момент выхватить его из ножен. Его огромная ручища, загоревшая под лучами тропического солнца и обветренная среди полярных ветров, приобретя цвет мягкой дубленой кожи, сжала рукоять меча с огромным красным самоцветом в навершии.

Всадник был исполинского сложения с гривой свисающих до плеч золотистых волос. Поверх стеганого хлопкового поддоспешника на нем поблескивала кольчужная рубашка, выкованная ремесленниками Абатора, большими мастерами работы по железу и броням. Бугрившиеся мощными мышцами бедра обтягивал килт из медвежьей шкуры, а обувью ему служили кожаные воинские сапоги. Из под золотистых бровей выглядывали голубые глаза, горевшие варварской яростью и ощущением полнейшей безнадежности.

— Клянусь Валкой и его Боевым Молотом!.. — прорычал Кутар.

Его так и подмывало слезть с Серко и испробовать на этих песчаных демонах мощь своего большого меча, Ледогня. Он не боялся ничего человеческого, но от колдовства и магии у него пробегал по спине холодок. К его удивлению, емли держали дистанцию, но число их увеличивалось с каждым днем.

Кутар привстал на кожаных стременах и бросил пристальный взгляд направо-налево. Да! Они маячили на горизонте, подобные дрейфующим песчаным смерчам, и приближались. Они окружили его с запада, востока и юга, открыв лишь путь на север.

— Как овчарка стадо, — прогромыхал себе под нос Кутар.

Рука его дернула повод, разворачивая коня на север. Он еще немного оттянет неизбежное. Любовь к жизни переподняла его широкую грудь. К северу лежали Фалкар и Алкарион, и хотя Кутар надеялся добраться до Маккадонии и повоевать в той огромной стране, он удовлетворится и тавернами Алкариона и... возможностью остаться в живых.

В пересохшем горле першило. Жажда сводила варвара с ума. Язык у него распух, сделавшись вдвое толще обычного, а губы покрылись волдырями и страшно болели. Солнце висело над головой огненным шаром, и песок под копытами коня спекся от жары. Когда Серко споткнулся, Кутар спешился и пошел рядом с конем, крепко сжимая одной рукой узду, а другой — рукоять меча.

Он дважды падал и снова подымался. Песчаные демоны ждали, остановшись ближе чем были прежде, но и не настолько близко, чтобы дать ему возможность полоснуть их мечом. Он, шатаясь, шел и шел находясь в чем-то вроде ступора.

К закату он увидел пальмы и различил отблеск солнца на воде. Песчаные демоны гнали его к оазису. Кутар проскрежетал проклятье и отправился туда, куда его хотели направить емли.

Варвар уже много раз изучал те немногие пергаментные карты, где был изображен этот участок Умирающей пустыни. Ни на одном из свитков этот оазис не значился. От Ньемма чуть не до самого Алкариона раскинулось песчаное море извечно бесплодной пустоты, где люди умирали потому что тут не было ни еды, ни воды.

Глаза Кутара различили какую-то фигуру, сидящую на плоском камне возле водной глади, казавшейся ближе с каждым шагом. Слава Валке! Вода! Над головой сидящего на камне точно высились пальмы. Он сидел, глядя на приближающегося варвара. Ожидая. Нереально! Это было мороком, материализовавшимся желанием. Оазис, где не полагалось быть никакому оазису; вода там, где существовал только песок; человек, без лошади или каравана, спокойно сидящий и ожидающий Кутара. Все это мерещилось варвару, не иначе. Прежде чем уничтожить его тело, эти емли лишили его разума. Однако мерещилось или нет...

Не обращая внимания на сидящего на камне, Кутар, спотыкаясь, сделал последние несколько шагов и рухнул ничком в воду. Та сомкнулась вокруг его головы, и он ощутил прохладу и успокаительную влагу. Рядом с ним Серко с достоинством опустил морду к воде и принялся пить.

Кутар выбрался из воды и поднялся на колени, нагнулся и набрал в ладони жидкость слаще любого вина. Пил он понемногу, не пировал, как побуждало его иссохшее тело. Сейчас достаточно немного напиться и омыть спекшиеся на солнце лицо и губы... Наконец он поднялся на ноги и оттащил от воды Серко.

— Полегче-полегче, — урезонил он коня, поворачиваясь посмотреть на сидящего у воды человека.

Тот склонил голову.

— Приветствую Кутара-варвара.

— И кто же его приветствует?

— Мердорамон-маг.

С виду он казался невысоким полным мужчиной, одетым в шелковую хламиду до голеней, под которой носил каласирис, стянутый на талии поясом с серебряными шарами. Лысеющую голову мага защищала от солнца колючая шкура морского ежа. Лицо у него было круглым, как у счастливого ребенка, безбородым и располневшим от сытной еды и вин.

— Маг, — пожал плечами Кутар.

Он снова опустился на колени и выпил еще воды, давая облегчение своим напряженным мышцам. Когда он отвернулся от водоема и потянулся за кожаным бурдюком из-под вина, в котором два дня назад еще оставалась вода, то увидел, как Мердорамон выхватил непонятно откуда большой платок с блюдом, где были разложены мясо и хлеб. А в пределах досягаемости от блюда стоял и кубок вина.

— Подходи и раздели со мной трапезу, варвар, — пригласил маг. Кутар, ничего не ответив. наполнил бурдюк водой и повесил его на высокую луку седла. — Овес для твоего коня, — не забыл маг и его верного скакуна.

Второй платок покрывал парусиновую торбу, наполненную овсом. Кутар кивком поблагодарил мага и приладил сумку у морды коня. А потом развернулся и подошел к магу.

— И какова же будет цена этой еды, маг?

Мердорамон весело улыбнулся и взмахнул мягкой, пухлой рукой.

— Ешь-ешь. Цену и плату мы обсудим, когда ты набьешь живот. И, кстати, глянь-ка вон туда.

Песчаные демоны исчезли.

— Их наслал ты, чтобы привести меня сюда, — кивнул Кутар, откусывая большой кусок мяса, — Отлично. Буду считать это мрачной шуткой. Я благодарен.

— Я наблюдал за тобой, Кутар, — медленно проговорил Мердорамон. — Мне нужен храбрый человек, чтобы кое-что отвезти для меня на север в Фалкар. Я вызвал песчаных демонов и велел им привести тебя сюда, чтобы сделать тебе предложение.

Варвар пожал широкими плечами.

— Я ж наемный солдат и в данное время никому не служу. Что именно мне надо отвезти?

Маг сунул пухлую руку в кошель, висящий на поясе из серебряных шаров. Оттуда он достал прозрачный кубик, желтый янтарь, в котором плясал заключенный в нем язык голубого огня. Сам огонь был живым, пылая в каком-то иномерном мире, о котором Кутар мог лишь догадываться.

— Амулет огромной силы, варвар. Он должен быть доставлен Темасу Херклару, регенту Фалкара.

— Дело несложное, — пробормотал Кутар, доедая угощение и протянув руку за кубком вина.

— Но и не такое уж простое, не такое уж простое, — возразил, степенно покачивая головой, Мердорамон. — Рядом с регентом денно и нощно пребывают два колдуна для защиты его от других злых воздействий. — Маг хохотнул. — Они защищают его даже от благих даров, таких, как этот амулет.

— Зачем ты посылаешь ему его?

— Потому что он об этом просил. Этот амулет защитит его от колдунов, неважно, насколько они злые. Темас Херклар боится тех магов, поскольку они практикуют черное искусство. Он воспользовался их искусством, прокладывая себе путь к высшей власти в Фалкаре. Они творили для него нечестивые дела, и теперь Темас Херклар подозревает, что они собираются стать королями-регентами вместо него.

— А почему ты выбрал для перевозки меня?

Маг хохотнул.

— Я наблюдал за тем, как ты боролся с королевой-демоном Кора, кумбериец. Видел, как все происходило, и восхищался твоей смелостью, находчивостью. Для доставки амулета Темасу Херклару тебе понадобится вся твоя смелость и ум. Задача, которую я ставлю перед тобой, отнюдь не легкая.

Кутар пристально посмотрел на полноватого мага.

— Считай, что ты нанял меня, Мердорамон. Я буду стоить платы за найм — но какова будет эта плата? Чем ты собираешься отплатить мне?

— Твоей жизнью, Кутар. Доставь амулет и будешь жить. Не сумеешь — умрешь.

Варвар оскалил зубы в невеселой улыбке.

— Плохая плата для воина. Чтобы жить, человеку надо питаться, а у меня мало монет в поясном кошеле.

— Ах, это! — маг снова протянул руку к поясу из шаров и отсоединил носимый им кошель. И бросил этот кошель варвару, который ловко поймал его. — Возьми. Там нет сокровищ, какими тебе запрещает обладать Афгоркон, пока у тебя висит на бедре Ледогнь, но хватит тебе на еду, выпивку и, может, деваху-другую, пока ты не доберешься до Алкарион.

Кутар нащупал под лиловым бархатом кошеля твердые золотых динары. Их вес оттягивал ему ладонь. Для Мердорамона это, может, и не являлось сокровищем, но для человека, иной раз не знавшего, поест он чего-нибудь к заходу солнца или нет, это было своего рода сокровищем. Варвар взвесил кошель в руке и кивнул в знак благодарности, когда сунул кошель в притороченную к поясу поношенную кожаную суму.

— Амулет я доставлю, — проворчал он.

Повернувшись к коню, он расседлал Серко и расстелил потник на земле. Торба с овсом уже опустела, и боевой конь благодарно ткнулся мордой ему в руку. Кутар потрепал коня по сивой холке и громко рассмеялся.

— Мы снова наняты, Серко. Снова будем хорошо питаться.

Он отвернулся от коня и уставился на оазис. Маг исчез, растаял, словно его и вовсе не существовало. Кутар пожал плечами, не видя на песке никаких следов, кроме своих и оставленных копытами его боевого коня. Маг появился здесь с помощью магии и таким же образом убрался отсюда.

Кутар улегся и натянул на рослое тело потник. Ночами в пустыне холодало, и потник защитит его от прохладных ветров. Спал он крепко, но держал руку рядом с эфесом Ледогня. Никакого нападения он не ожидал, но всегда был готов к нему.

Утренний свет солнца окрасил водную гладь в бледно-золотистый цвет, когда Кутар, едва открыв глава, отправился как следует напиться. И удивился, обнаружив, что оазис никуда не делся; он-то пребывал в убеждении, что Мердорамон наколдовал его для собственных надобностей. Два платка накрывали еще одно блюдо с едой и торбу с овсом, такие же, как и наколдованные прошлым вечером.

Кутар пообедал на плоском камне, где не так давно сидел маг. Обшарив взглядом пустыню в поисках емли, он их не обнаружил. Демоны исчезли также, как и сам Мердорамон. Варвар наполовину осушил новый кубок вина. Мердорамон хорошо заботился о своих наемниках.

Через час езды от оазиса Кутар повернулся в седле и уставился на то место, откуда только что уехал. Там простиралась бесплодная пустыня. Там, где недавно высились пальмы, где отражая утренние лучи солнца, только что искрилась водная гладь, лежал сухой песок пустыни. Кутар положил руку на суму на поясе, нащупал очертания янтарного кубика с голубым огнем внутри. Уж по крайней мере тот был реальностью.

А потом варвар направил Серко в сторону Алкариона...

Въехав в Сфанол, Кутар услышал пронзительный крик. Натянув узду. он откинулся на высокую заднюю луку седла, обшаривая взглядом лежащую впереди пыльную улицу, разделяющую дома и таверны маленького городка. Казалось, люди ушли из этих мест...

Между краем Умирающей пустыни и крупным городом Алкарионом располагалось множество деревень вроде Сфанола, в каждой из которых имелись гостиницы для обслуживания караванов, ходящих по южным маршрутам в Маккадонию и Сибарос. Немногочисленные дома, казалось, накренились от ветра, сгорбились под тяжестью лет и использования множеством забытых поколений, а вывески таверн скрипели, раскачиваясь на цепях, проржавев от времени. Кутар сделал глубокий вдох. Наверняка ведь ему не померещился этот вопль! Он раздался, разорвав тишину, и походил на крик подвергшейся нападению девушки.

—Ай-ой-ёёёёёёй! Пощадите! Я не виновата...

Кутар заворчал. До него донеслось глумливые замечания мужчин и жестокий смех женщин. Слегка ткнув Серко носками сапог, варвар направил его вперед, и копыта коня глухо застучали по булыжной мостовой.

Свернув у деревянного здания, всадник выехал на городскую площадь. В источнике журчала вода, а по одну сторону площади стоял высокий столб. К этому столбу была привязана молодая женщина, немногим больше, чем девушка, с распущенными шатеновыми волосами, наполовину закрывающими лицо, кривящееся от страха и безграничного ужаса.

Мужчины и женщины складывали у босых ног девушки хворост и поленья, перетаскивая их с ближайшего фургона. Девушка рыдала, опустив голову, длинные шатеновые волосы свисали ей ниже груди. Коричневое платье наполовину содрали с ее тела, и на свету поблескивала голая кожа, открывая взорам большие округлые груди и стройные голые ножки.

Внезапно девушка подняла голову. Испытываемые ею страх и ужас были меньше переполнявшего её гнева. Она храбро закричала:

— Звери из ада! Вы ведь знаете, что Зоккванор был хорошим человеком. Он накормил вас, когда.

Тут из толпы выступил какой-то мужчина и ударил девушку по губам. Ее голова откинулась, стукнувшись о деревянный столб. Девушка напрягалась, силясь порвать свои путы, и обвела пылающим взглядом лица собравшихся мужчин и женщин.

— Он кормил вас, когда не приходили караваны! Он заставил воду течь в источник, когда тот пересох! Во время тягот он делился с вами своим богатством. И все же вы...

Та же рука снова отвесила ей пощечину. Отвесивший ее дородный мужчина повернулся к толпе мужчин и женщин.

— Она лжет! Она — спутница колдуна! Она заслуживает той же смерти, какой мы предали Зоккванора. Сожжем ее, как сожгли ее хозяина, и в Сфанол снова вернутся хорошие времена!

Его поддержали другие голоса.

— Сжечь ведьму!

— Мы не должны страдать оттого, что она жива!

— Смерть Зоккванору, смерть Стефании!

Кутар нахмурился и достал из ножен огромный меч. Он быстро сообразил, что эти люди задумали заживо сжечь девушку и не важно, что стало тому причиной. Горожане складывали возле столба хворост, но они действовали под давлением крикунов. Нервозные, напуганные, горожане находились всецело во власти своих вожаков.

— Оставьте девушку в покое! — рыкнул Кутар.

Девушка подняла голову, стряхивая с глаз спутанные волосы. Челюсть у нее отвисла. Она задышала чаще, и Кутар увидел вспыхнувшую в ее карих глазах надежду, прежде чем бросил взгляд на пятерых мужчин, поворачивающихся к нему. Все они разом положили руки на эфесы мечей.

— Девчонка умрет! — прорычал один из этой пятерки. — Она — спутница колдуна. Служила Зоккванору-чародею.

— О Зоккваноре я ничего не знаю, но девушка вольна уйти! — прорычал Кутар. Его взгляд пробежался по ее симпатичной фигурке, открытой взорам благодаря порванному платью, и усмехнулся. — Сжигать ее было бы расточительством.

Пятеро мужчин двинулись к нему, слегка расходясь в стороны и обнажая мечи. Они собирались напасть на Кутара сразу с пяти сторон. Кутару еще с ранней юности на берегах Грондель-фьорда доводилось драться со многими противниками одновременно, когда из морских туманов внезапно выходили воины с мечами и топорами, явившиеся в северные земли, чтобы насиловать и грабить. Он не испытывал перед такими субъектама никакого страха, только презрение.

Однако их сталь могла и порезать, и он крикнул Серко. Боевой конь рванулся вперед. Кутар пластанул мечом направо-налево, и двое из пятерки упали, извернув кровь и мозги из раскроенных черепов.

Сивый боевой конь поднялся на дыбы. Кутар принял удар меча на плоскость клинка. Сталь отскочила и пропела металлический боевой клич. Повернув оружие режущей кромкой, Кутар с размаху обрушил его и рассек плечо третьему противнику.

Когда он высвободил клинок, то увидел, что двое других противников попятились, переглядываясь. Увидев, как легко огромный варвар в кольчуге прикончил их сотоварищей, всякое желание драться у них пропало. Они показали спины и бежали.

Кутар спешился, опустился на колени вытереть Ледогнь об одежду одного из убитых. Все стоящие вокруг него мужчины и женщины смотрели во все глаза, не шевелясь, наблюдая за ним без всяких эмоций. В руках они все еще держали охапки хвороста, которые собирались положить перед привязанной к столбу девушкой, но лишь держали их, чего-то ожидая.

Кутар поднялся на ноги, выпрямился во весь рост и прорычал:

— Девушка вольна идти куда хочет!

— Нам в Сфаноле такие, как она, не нужны, — заявила какая-то женщина.

— Я заберу ее с собой в Алкарион.

— Да будет так, — кивнул один горожанин. — Забирай её.

Варвар подошел к деревянному столбу, дважды рубанул клинком. Теперь девушка была свободна, но когда меч перерубил привязывающие ее к столбу путы, ноги у нее подкосились. Кумбериец подскочил к ней с быстротой дикого зверя; его рука обхватила её за талию, и он удержал ее на ногах. Она подняла голову и посмотрела на варвара. К его удивлению, девушка оказалась еще миловидней, чем ему показалось, когда он в первый раз изучал ее взглядом. Слегка вздернутый прямой нос, губы подобные сочному красному плоду, подбородок с ямочкой и широкий лоб да пылко взирающие на варвара яркие карие глаза — вот какая была эта Стефания.

— Ты слышала их. Поедешь со мной, девочка.

Мгновение она не шевелилась, но глаза ее жили своей жизнью. Она встретила его взгляд своим, полным сомнений и подозрений. Вздыхая, она медленно кивнула.

— Я поеду с тобой, варвар. Только забери меня отсюда.

Он освободил ее. Она повернулась и подошла к боевому коню. Шагая к нему, она пыталась обернуть коричневой шерстяной туникой свое по большей части обнаженное тело. Кутар залюбовался ее стройной спиной, слегка загорелой и гладкой, прежде чем его взгляд остановился на коричневом родимом пятне на спине как раз над левой ягодицей. Тут девушка плотнее затянулась в шерстяную материю и скрыла наготу ее складками.

Подойдя к массивному боевому коню, она обернулась. Взгляд ее прошелся по горожанам Сфанола и был переполнен презрением. Забраться на коня Стефания сама не сможет, увидел Кутар; её руки держали спереди и сзади складки туники, так, чтоб та скрыла её тело. Варвар усмехнулся, любуясь её гладкой смуглой кожей. Эта Стефания пробудет с ним ещё долго, пока они едут к Алкариону. Она была хорошенькой штучкой с фигуристым телом, демонстрирующим, что она далеко не ребенок. Когда она смотрела на горожан, в глазах ее читались вызов и возмущение. Не будь у нее необходимости держать соединенными складки порванной одежды, чувствовал Кутар, она наверняка бы набросилась на своих гонителей и вцепилась бы кому-то из них в морду ногтями и зубами.

Подойдя к ней Кутар сказал:

— Можешь ехать позади меня, девочка. И не беспокойся об этих людях. Они тебя не тронут.

— Я их не боюсь! — резко бросила она. — Никогда не боялась их — только того, что они собирались со мной сделать. Но я еще вернусь — в один прекрасный день! И заставлю их поплатиться за то, что они сделали с Зоккванором!

Протянув руку, Кутар схватил Стефанию за запястье и усадил ее позади себя так, что ноги у неё болтались, свешиваясь с коня. Она сразу же обхватила обеими руками его поджарую талию и прижалась к нему так, что он почувствовал давление ее грудей.

— Теперь они не увидят моего тела, — прошептала она. — Вперед, варвар!

Кутар подавил усмешку и тронул коня шагом, а потом — кентером. Проезжая городок, он поглядел на раскачивающуюся на ветру вывеску; «Таверна Звонящего Колокола». Они проехали мимо таверны, и слабый ветерок донес до ноздрей Кутара запах темного эля.

— Я надеялся пропустить кружку-другую выдержанного меда, девочка, — проскрежетал он. — Мне пришлось долго ехать через пустыню и утолять жажду только водой, а это не прибавляет мужчине крепости.

— Между Сфанолом и Алкарионом есть и другие городки.

— Да, но сколько еще ехать до ближайшего?

Она помолчала, держась за него, пока они не подъехали к развилке на пыльной дороге. А затем, когда Кутар уже готовился свернуть на северную дорогу ведущую к Алкариону, она протестующее вскрикнула.

— Нет! Не этой дорогой! По правой!

— Алкарион же на севере.

— А большой дом, где я жила с Зоккванором, на востоке!

Кутар натянул узду.

— И к чему мне мертвый Зоккванор и его большой дом? Чародей же умер.

Девушка соскользнула с коня и спрыгнула на пыльную дорогу. Не обращая внимания на порванную одежду, она уперлась загорелыми кулачками в бока и прожгла Кутара гневным взглядом.

— Зоккванор жив! — отрезала она. — Иначе я бы умерла.

Кутар моргнул.

— Повтори-ка еще раз, девочка...

Вместо того, чтобы объясниться она повернулась и зашагала по пыльной дороге, не обращая внимания на то, что мигом испачкала ноги в грязи. Равно наплевательски она относилась и к своей тунике, бывшей ее единственным покровом, отчего варвар смог изучить взглядом ее тело с восхищением, которое могло бы её поразить, посмотри она на него.

— На меня с рождения наложили чары. Покуда он жив, буду жить и я. А если он умрет, то умру и я.

— Чтоб такой великий чародей да не смог снять такие чары? — насмешливо усомнился Кутар. — Выходит, он не более чем новичок в некромантии!

— Он великий маг! — отрезала она, обратив к нему мрачно нахмуренное лицо.

— Тогда почему же он не снял эти чары? — подколол он ее.

— Потому что... Зоккванор сам их на меня наложил!

Кутар сложил ладони на высокой луке седла, уставясь на девушку.

— И почему же это он так поступил?

Она взбила пыль босой ногой.

— Чтобы гарантировать мое хорошее поведение. и предотвратить любую мою попытку всадить ему кинжал меж ребер, пока он спит!

Шлепнув себя ручищей по бедру, варвар разразился громовым хохотом.

— Девушка, ты мне нравишься. Клянусь богами Туума, нравишься. Значит, ты убила бы этого мага, не так ли?

— Дважды, — гневно кивнула она. — Он обращался со мной как со служанкой, приказывал подметать и убирать для него, а иногда использовал меня в некоторых заклинаниях. — Она содрогнулась при воспоминаниях и смахнула рукой со лба длинную прядь шатеновых волос.

— Вот потому я и должна отправиться к нему, чтобы спрятать его тело куда-то, где оно будет в безопасности. С ним ничего не должно случиться, иначе я умру. А у меня нет никакого желания умирать, северянин.

Кутар поразмыслил, изучая взглядом развилку дорог. Здесь на этом перекрестке рос густой лес, простирающийся почти до Алкариона. Судя по изученным им картам, дороги вели на восток в Маккадонию. Он не знал про местонахождение этих дорог, но предполагал, что, выполнив просьбу Стефании, не заблудится.

— Спрячем Зоккванора в какое-нибудь надежное место и поедем дальше в Алкарион, — проворчал он.

— Да, — кивнула она, не глядя на варвара. — Это мой долг перед тобой. — Она повернулась, и ее глаза сверкнули. Кутар не смог определить, что же таилось в их карих глубинах — новое обещание или смертоносный блеск.

Стефания уселась на коня позади Кутара, обхватила его за талию и стала нашептывать ему на ухо, указывая, куда направить Серко. Они поехали по узкой дороге меж высоких деревьев. Где-то с милю они ехали молча, наслаждаясь тишиной леса. Вскоре дорога стала узкой, ширина ее едва позволяла человеку пройти так, чтобы ветки не хлестали ему по лицу. Со временем они добрались до опушки леса, и перед ними раскинулась огромная травянистая равнина. Вдали из обугленных развалин подымался дым.

   — Там, где жил Зоккванор, — прошептала Стефания.

Когда они приблизились к груде обуглившихся балок, прокопченных камней, Кутар увидел, что раньше тут стояло жилище знатного человека. Позади большого зала особняка было построено круглое здание из серого камня и тесаных обломков скалы. Оно находилось сразу за возвышением, на котором раньше стояли пиршественные столы. Уничтожение совершенно не коснулось этого каменного здания. Оно вырисовывалось над обуглившимися остатками большого особняка, словно бросая вызов бушевавшему тут и ныне угасшему пламени.

Кутар ссадил девушку на землю, сам спешился и встал рядом с ней.

— Мы не найдем в этих развалинах тело, — заметил он.

— Зоккванора застигли в башне. Я видела, как горела дверь, в нее когда меня утащили. Что с ним сделали, не знаю, но точно не убили. А теперь пойдем посмотрим.

Деревянный пол и то, что осталось от все еще дымящихся стен, рассыпалось под ногами в прах, когда варвар и Стефания прошли через проем там, где раньше располагалась дверь, ведущая в большой зал. Из остатков жилища все еще валил дым, черный и пахучий. Девушка остановилась и посмотрела по сторонам, вспоминая зал таким, каким тот был. Охваченная внезапной печалью она придвинулась поближе к Кутару, словно ища в обществе своего спутника какое-то утешение.

Когда Кутар обнял ее рукой за плечи, она повернулась к нему, оскалив зубы, и, подняв руку, отвесила ему пощечину.

— Пока нет, варвар! — прорычала она. — Ты еще не помог мне вынести Зоккванора! И до той поры не прикасайся ко мне.

Кутар усмехнулся, потирая ладонью щеку там, куда пришлась ее оплеуха.

— У меня были только дружеские намерения, девушка, — проворчал он. А затем добавил: — Если бы я сейчас хотел тебя, то взял бы, и весь разговор.

Она повернулась лицом к нему, прямая как стрела, крошка рядом с его массивным варваром. Ее глаза прочли в его взгляде дружелюбие; никакого вожделения они там не увидели.

— Извини, — пожала плечами она. — Просто мне пришлось всю жизнь себя защищать — от Зоккванора было не дождаться помощи для отпора каким-нибудь заезжим ратникам или какому-то случайно оказавшемуся тут колдуну. Я вижу в каждом мужчине потенциального насильника.

Его большая ладонь шлепнула ее по заду, чуть не свалив с ног.

— Тогда отвыкай. У меня нет ни малейшего желания провести всю жизнь в этих развалинах. Здесь таится Зло. Я его не вижу — но чувствую его.

Она кивнула и пошла впереди, осторожно выбирая куда ступить, избегая тлеющих обломков дерева или колючих щеп упавших балок. Бедра ее грациозно покачивались, и она шла походкой куртизанки, флиртующей на каждом шагу. Кутар негромко хохотнул, следуя за девушкой. Та была ходячим искушением для любого мужчины, хотя похоже сама не понимала этого. Они подошли к сгоревшей двери, наполовину сорванной с железных петель. Навалившись, варвар убрал с дороги остатки двери и шагнул в короткий коридор. За ним оказалась частично сгоревшая деревянная лестница, закрепленная на каменной стене каменными шпонками. Стефания, задев Кутара, проскочила вперед, и бросилась в верх по лестнице. По сравнению с массивным Кутаром она была легкой, но даже при этом, выгоревшая лестница дрожала, и варвару пришлось подпереть обугленное дерево, подставив руку. Взгляд его не отрывался от стройных загорелых ножек Стефании. Затем девушка уцепилась рукой за край люка верхнего этажа и перемахнула через проем. Миг спустя она пронзительно закричала от ужаса.

Глава вторая

В ТОТ ЖЕ миг Кутар услышал топот тяжелых ног по полу у себя над головой. Для человека эти шаги были слишком тяжелыми, слишком увесистыми. По телу Кутара пробежали мурашки. Он запрокинул голову и впиться пристальным взглядом в проем лестничного колодца.

— Стефания? Что такое?

— Шоккот! — взвыла та.

Кутар бросился наверх. Несмотря на могучее телосложение, по ступенькам лестницы он двигался легко, и поэтому те выдерживали его вес, так как делая шаг вперед он опирался на ступеньку лишь мгновенье. Обугленное дерево рассыпалось и трещало, но не ломалось. Через несколько мгновений голова Кутара оказалась на уровне второго этажа.

В центре помещения бывшего сердца чертогов некроманта Зоккванора стояла живая статуя. Она была приземистой и толстой, сделанной из разноцветного камня, злобного вида, и создавала ощущение страшной мощи. Когда статуя двигалась, ее каменные ноги давили стекло — осколки пробирок и перегонных кубов. Повсюду — на столе и по полу разлились лужи кислот и неизвестных жидкостей. Огромная живая статуя скрывала тело Зоккванора. Кутар, войдя в помещение, выхватил меч. Стефания, тихо рыдая, скорчилась возле правой ноги чудовища.

— Это Шоккот, демон из какого-то ада, вызванный Зоккванором. Он собирается убить его смертное тело, пока селяне не добрались до него. — Она с трудом произнесла эти слова, мотая головой взад-вперед. — Останови его, варвар, если хочешь сохранить мне жизнь!

— С какой стати маг приказал этой твари убить его? — проскрежетал Кутар. — Это же не имеет смысла!

— Та смерть, какую устроит Шоккот, позволит Зоккванору жить дальше, в некотором смысле. Через некоторое время он сможет вернуться в свое бывшее тело живым и здоровым — хотя я сама тому времени состарюсь!

Кумбериец сгорбил широкие мускулистые плечи. Ему не нравился этот разговор о чародеях и демонах. От него варвару было не по себе. Однако он знал, что для спасения девушки ему надо приложить все силы для уничтожения этого Шоккота. Выставив перед собой Ледогнь, варвар двинулся на каменного монстра. И прыгнул на него, описав дугу колдовским клинком.

Клинок звякнул, ударив по каменной шее, и отскочил. Когда сталь соприкоснулась с каменной шеей, Кутар дернулся от укола боли. Удар вызвал мучительный спазм в держащей меч правой руке. Шоккот отвернулся от лежащего в коме тела колдуна к варвару, нацелив на него удар каменной ручищи.

Кутар быстро пригнулся и сделал выпад. Острие меча врезалось в статую чуть выше середины корпуса. Издав странный поющий звук, клинок согнулся. Чудовище снова взмахнуло рукой, ударив по клинку, выбило его из руки Кутара.

Варвар скрючился согнув колени, уставясь на это ужасающее существо, на которое не действовала даже сталь Ледогня. Злобное каменное лицо совершенно не изменилось, когда чудовище двинулось к варвару.

Кумбериец медленно попятился от наступающего чудовища. Его сапоги с хрустом давили стекло и расплескивали лужи кислот и непонятных жидкостей. Взгляд Кутара метался из стороны в сторону — варвар искал какое-нибудь оружие, которым можно одолеть этого демона.

Он не видел ничего, что могло бы помочь ему. У закругленной стены чертога плакала и стонала Стефания, словно признавая беспомощность варвара, даже в тот миг, когда взгляд Кутара набрел на железную треногу, на которой покоился стеклянный сосуд. Схватив треногу варвар поднял ее и с размаху обрушили на каменную голову приземистой статуи. Железо погнулось от страшного удара, но тварь, именуемая Шоккотом всего лишь глумливо рассмеялась хриплым голосом, напоминавшим лягушачий язык.

— Глупый смертный! Шоккоту из Красных Сфер не может повредить ничто!

— А я смогу, — тяжело дыша, огрызнулся Кутар, не зная, как именно это проделать.

Отступая дальше перед чудовищем, расплескивающим кислоты и давящим пробирки и пузырьки, Кутар пытался придумать какой-то план. Горожане, спалившие жилище чародея, побесчинствовали тут на славу, ломая все, до чего могли дотянуться. Они пытались убить чародея, но какие-то некромантские чары защитили Зоккванора и оставили его в странном состоянии, ни живым, ни мертвым.

Отступая перед всесокрушающим чудищем, Кутар обнаружил, что скользит не просто по лужам кислот. Быстро опустив взгляд, он увидел перемешанные с этими жидкостями песчинки. Сперва он не понял того, что видит; и продолжил отходить все дальше и дальше, радуясь, что в этом круглом помещении нет никаких углов, куда Шоккот мог бы загнать его и сомкнуть свои каменные ручищи у него на горле.

Статуя-монстр громыхнула смехом и расставила ноги по обе стороны открытого люка, высясь над ним словно колосс. Там, где на статуе располагались каменные глаза, Кутар разглядел в самой глубине глазных впадин слабые вспышки белого света. Глухим, хриплым голосом Шоккот насмешливо сообщил, что может стоять здесь, пока Кутар, ослабев от голода и жажды не упадет, утратив способность двигаться и защищаться.

Варвар и сам это понял; так же как Стефания.

— Что мы можем сделать? — взвыла она.

Снова песок заскрипел под ногами, когда Кутар сдвинулся с места.

— Должен быть какой-то способ, — прорычал варвар.

Он увидел на полу Ледогнь и нагнулся поднять его. Снова вооруженный, но зная, сколь бесполезна сталь против этой статуи, он стоял, тяжело дыша, вперив взгляд в Шоккота, который отвечал ему взглядом сверкающих белым глаз. Варвар пробежался взглядом по этому каменному телу. И вдруг...

Кутар в волнении уставился на чудовище. Там, где тот ступал в лужи колдовских жидкостей, камень стоп частично исчез. Те колдовские кислоты и смеси чародея, видать, отличались изрядной действенностью, напичканные колдовским чарами и запредельными инградиентами некромантии.

Для холодной стали Шоккот был неуязвим! А вот против ядовитых жидкостей на полу каменное тело чудовище не сдюжило!

— Боги Туума! — взревел Кутар. — Способ таки есть!

Его взгляд отчаянно заметался по помещению. Селяне в своей ярости, порожденной страхом, мало чего оставили нетронутым; в помещении был устроен полный разгром и кавардак. И все же они должны были что-то пропустить.

В одной стене располагались встроенные шкафчики. Дверца некоторых стояли открытые, демонстрируя пустые полки. Кутар метнулся вперед к закрытым дверцам, рывком распахивая их настежь. В одном из шкафчиков нетронутыми стояли странной формы реторты и тигли. В каждом из них содержались эликсиры и лекарства. Крупные руки Кутара метнулись в шкафчик, ухватив эти сосуды. Варвар круто обернулся и оскалил зубы в невеселой ухмылке.

 

Конец ознакомительного фрагмента