Гарднер Фокс "Воин с Лларна"

Древние силы призывают землянина Алана Моргана в другой, далекий и непостижимый мир. Это мир его обитатели именовали Лларном. Герою предстоит многое пройти и многого добиться. Ведь он воин и вор. Он знает и умеет то, что непостижимо для местных жителей. И он дойдет до своей цели!

Глава первая

«Приди ко мне, человек Земли! Я зову тебя! Я зову!»

Весь мокрый от пота, я сидел в кровати, выпучив глаза. Я видел деревянные плитки, которыми изнутри был отделан мой охотничий домик, видел залитый серебряным светом ковер на полу и бюро с ручками.

«Время почти пришло. Теперь быстрее. Быстрее...»

Часы у кровати сказали мне, что время около пяти утра. Скоро нужно будет встать с кровати, если я хотел сегодня разобраться с этим волком. Воздух был холодным, и дыхание паром срывалось с моих губ.

В моей голове все еще звучал странный голос. Не в первый раз услышал я его и даже не в сотый. Он звучал у меня в голове с тех пор, как я себя помню. Я слышал его, когда был еще маленьким, потом, когда стал юношей и сейчас... когда стал взрослым. Словно общался со старым другом. Однако.

С давних пор этот голос звал меня через пустоту и эпохи из того места в пространстве и времени, где находился. А ведь я уже был готов забыть об этом голосе. Я вздрогнул и скользнул под тяжелое одеяло, не сонный, а сильно озадаченный.

«Уже скоро. Пришло время», — объявил он.

Пришло время. для чего? Чего хотел от меня обладатель этого голоса? Что за миссию хотел возложить на меня этот незнакомец, чей разум был столь могучим, что мог обойти барьеры пространственно-временного континуума, чтобы найти и вызвать меня? Я лежал и пытался прикинуть, какую роль сыграл этот голос в моей жизни, его смысл, то, как неумолимо ухватился он за мое тело, мой разум.

Всю свою жизнь я слышал этот голос. Это был не больше, чем шепот в неясных тайниках моего разума, когда, еще будучи маленьким ребенком, я впервые услышал его. Мурлыкающие звуки звучали в этом голосе, когда его хозяин обнаружил меня. Шепот стал частью моего существа. Но это никогда не пугало меня, даже в те далекие годы юности, когда голос звучал, когда я находился в странном состоянии между бодрствованием и сном.

Никогда голос не называл меня по имени. Ни разу голос не позвал Алана Моргана, ни разу не прозвучал, когда я бодрствовал. Иногда из-за его манеры говорить мне начинало казаться, что он расценивает меня как свое имущество. Я был слишком молод, переполнен детскими фантазиями...

Я говорю «голос», потому что не знаю другого слова, чтобы описать это ощущение, которое впервые испытал в столь раннем возрасте. Уже в зрелые годы я решил, что никто никогда не говорил со мной, что это всего лишь отголоски моих собственных мыслей...

Я был третьим, младшим сыном преуспевающего адвоката с Среднего Запада. И не было никакой причины, почему я должен стать избранным. Когда я стал постарше, то ходил в правильную школу, играл в правильные спортивные игры. Я даже пару лет учился в военной академии, где научился использовать огнестрельное оружие и стал чем-то вроде эксперта по владению рапирой, шпагой и саблей. Я продолжил заниматься фехтованием после того, как покинул колледж, так же как некоторые продолжают заниматься сквошем или гандболом. Каким-то образом я чувствовал, что владелец странного голоса изучает меня, прикидывает, насколько я возмужал. Словно часть меня в каком-то символическом существовании, по меньшей мере в моих собственных глазах, взирала на меня со стороны. Это напоминало приступы совестливости, заставлявшей меня учиться и тренироваться, чтоб приобрести определенные манеры и привычки, которые укоренились во мне как образ жизни. Может быть, этот голос направлял меня, используя свои особые свойства, по той дорожке, что подготовил для меня.

Я не боролся с ним. Мне нравилось то, чем я занимался, поддаваясь на подсознательное воздействие...

Хотя Земля являлась планетой моего рождения, я не испытывал к ней какого-то особого чувства, как многие мои ровестники. Я чувствовал, что принадлежу иному миру и иному времени. Мне казалось, я оказался на Земле по чистой случайности — ученые сказали бы, что так предопределила теория вероятности.

Так нашептывал голос.

Но порой голос замолкал, и какое-то время я не слышал его, быть может, год, хотя он редко отсутствовал больше, чем несколько месяцев. Создавалось ощущение, что, обнаружив меня, он не собирался меня отпускать, словно случайного прохожего, а собирался препроводить домой.

В итоге я был переполнен ощущением ожидания. Теперь я стал мужчиной, мне было под тридцать, и я обрел полную силу разума и тела, а также несколько хобби, таких, как коллекционирование старинных мечей, и навыков их использования. В этом я преуспел за счет своих естественных способностей. И еще я научился искусству выживания. Мне не нравилось сидеть в четырех стенах, гораздо лучше было бродить по лесам или ощущать на лице соленые океанские брызги.

Я любил охотиться и ловить рыбу много сильнее, чем любой другой член моей семьи, хотя все мы были спортсменами. В выходные дни, когда я мог забросить юридическую практику, которую унаследовал от рождени- юя, я вместе со своими братьями, отправлялся в лес. Должен признать, что никогда так и не стал адвокатом, как мой отец и братья. Все эти законы казались мне скучными и неинтересными. Я предпочел бы бороться на стремнине большой реки с двенадцатифунтовой семгой или выслеживать лося в пустыне Миннесоты, а не сидеть на судилище самого известного убийцы.

К тому, же очутившись в дебрях северных стран, я начинал слышать странный голос много лучше. В одиночестве, в дикой стране, где ветра шептались между сосновых ветвей, а сосновые иголки хрустели под ногами, все способствовало появлению голоса.

Я подспудно понимал, что однажды голос позовет меня к себе, в тот мир, который он называл своим домом, потому что порой мне казалось, что он все это планировал с давних пор, задолго до моего рождения. Он уже много веков охотился среди звездных миров на таких, как я. Я был просто его последним выбором, чтобы сделать то, что, как он считал, должно было быть сделано.

Мои мысли хаотически смешались в этой точке. Либо мой разум не мог понять его мысли, либо этот голос так никогда не потрудился мне сказать, что я должен сделать для него. Я был его слугой, последним в длинном списке, и он отчаянно надеялся, что я тот самый человек, который доберется до конечной цели...

Немного о моем будущем он рассказал мне в моих снах. Он показал мне сказочные видения, отблески того, что должно было произойти. В этих снах я стоял голый в одиночестве посреди красной пустыни, и передо мной мерцало что-то розовое. И что-то там, в этом розовом мерцании было важным для меня и для голоса. Но я всякий раз просыпался в поту от страха, прежде чем мне удалось добраться до этого розового мерцания.

Были и другие сны, которые спроецировал в мой разум странный голос. Я парил в воздухе над большим городом, который был старым, очень старым, хоть и заполненный мужчинами и женщинами, как и я, однако по-другому одетый. Я бежал по дну древних высохших морей, и развлекался, наблюдая за волнами океана, который переживал последние годы существования. Я видел развалины многих городов, мертвых и бледных, словно старые кости, залитые лунным свете. Там бродили люди с голубой кожей.

Это были не полноценные сны, а лишь вспышки света и цвета, как будто голос взывал ко мне издалека через огромную бездну пустоты. Тем не менее, каждое из откровений было дорого для меня, и я с жадностью впитывал это всем своим разумом и сердцем, потому что знал, что когда-нибудь захочу увидеть в реальности то, что в тот момент было всего лишь сном...

Я охотился. Как я уже говорил, хижина, которая принадлежала нашей семье, находилась на маленьком островке — отделанная красным деревом, панорамным окном и прочими современными наворотами. Мой отец купил его, устроив себе «запасной аэродром», где мог без помех изучать заявления об апелляциях и жалобы. Мои братья поддерживали тут порядок. А для меня эта хижина стала вторым домом. Я любил его пистолетные стойки, оленьи головы на стенах и раскрашенные полки в большой жилой комнате с огромным камином из серого камня. Такие же камины поменьше располагались в каждой из пяти спален. Из всех комнат открывался роскошный вид на лес, который подступал к дому со всех сторон. И это было неправильно с моей точки зрения, потому что здесь, вдали от толпы, переполняющей город, я видел свои самые яркие сны, и отчетливее всего слышал голос...

В последнее время большой серый волк терроризировал дома в долине, устраивая набеги на курятники и пугая детей. Однажды он даже прикончил двух городских собак, которые попытались остановить его. Я испытывал симпатию к лесному волку, потому что меня, как и его, тянуло к дикой природе, которая рано или поздно все равно должна была быть уничтожена. Этот уголок Земли вскоре должен был стать слишком цивилизованным, чтобы оставаться территорией, где мог обитать настоящий лесной волк. А посему я, с одной стороны, решил поохотиться, а заодно сделать для местных жителей доброе дело.

Для охоты я выбрал ремингтон 721. Это было легкое ружье, и с ним легко было совершать маневры в кустах, если придется стрелять в спешке. Я набил кожаный патронташ охотничьей куртки латунными патронами и отправился побродить в утреннем тумане.

В тот день я не завтракал. Я не хотел, чтобы от меня чем-то пахло. Давным-давно я обошел все эти леса, по тропкам слишком узким, чтобы ими пользовались люди или олени. Я готов был поставить любые деньги на то, что волк спускался в долину с холмов, а потом уходил обратно в высокие холмы. Мороз раскрасил инеем листья, и пар шел у меня изо рта. Я чувствовал себя отлично, и мне казалось, что кровь буквально бурлит у меня в жилах. Я пообещал себе, что как только вернусь, хорошенько закушу блинчиками с джемом, а пока.

Я замерз.

«Алан Морган! Не могу коснуться тебя! Ты слишком... живой!»

Это был тот самый голос. Беспокойный, перепуганный, наполненный отчаяньем! Я замер, прислушиваясь, словно, обратился в глыбу льда. И в этот напряженный момент я услышал, как тихо зашуршал мех, коснувшись ветки. Едва различимый звук... Инстинкты порой заставляют человека действовать, порой не сознавая, что он делает. Ремингтон висел у меня на плече. Краем глаза я заметил движение чего-то серого. Моя рука инстинктивно двинулась... И это произошло именно в тот момент, когда голос воззвал ко мне. Я едва не взвыл от досады.

Ружье дернулось. Пламя ударила из ствола.

Волк прыгнул, но промахнулся. Он зарычал, и я знал, что рана, которую я нанес ему не смертельна. Хищник перевернулся в воздухе и, упав на все четыре лапы, начал скрести землю, а потом вновь прыгнул на меня.

Слюна капала с огромных белоснежных оскаленных клыков. Его зеленые глаза со злорадством уставилась на меня, оценивая меня, как добычу. В один миг охотник превратился в дичь. Волк бросился на меня, ударив мне в грудь передними лапами, острые клыки потянулось к горлу. Я выставил вперед ружье. А потом на меня накатила волна тьмы... Я почувствовал, как острые клыки впились в мою руку, и упал...

Я лежал на спине под огромным, пылающим солнцем. Грубый песок впился в мою голую кожу. Опершись на локоть, я приподнялся, и огляделся, переполненный ужасом. Лес и волк, ранее утро и мороз, ремингтон, одежда. Где все это? Где я очутился, если на то пошло? Я посмотрел на свои ноги, на свое предплечье. Там, где клыки царапнули, разодрав мою плоть, остались кровавые отметки.

Я осмотрел свою руку, а потом пустыню, посреди которой очутился. Она была огромной, протянувшейся на многие мили, до самого горизонта. Я повернулся, оглядевшись. Нигде не было ничего, кроме пустыни. И большое красное солнце собиралось сжечь меня и расплавить песок, на котором я стоял, словно находился в печи.

Не такое уж неприятное тепло, но тут было сухо, и я был совершенно голым. От моей охотничьей куртки, тяжелых кожаных ботинок, холщовых брюк ничего не осталось. Волк и мой ремингтон тоже остались невесть где. Я стоял и ждал, что скажет мне голос. Только он молчал. Выглядело так, что, перенеся меня сюда, он достиг своей цели. Теперь все было за мной.

Я все ещё был голоден. Я вспомнил об оладьях и джеме, и рот мой наполнился слюной, напомнив, что меня, к тому же, мучает жажда. Только вот среди этих песков нечего было ни есть, ни выпить. Мне нужно было перебраться куда-нибудь, и это было совершенно очевидно.

Тогда я отправился вперед. И тут я заметил, что мое тело в этом странном новом мире стало намного сильнее, мой шаг легче, чем на Земле. И в первый момент я никак не мог приспособиться. Я смирился с этим точно так же, как с тем фактом, что я, судя по всему, покинул планету, где родился.

Эта планета, похоже, была немного меньше, чем я предполагал, и сила тяжести тут была меньше, чем на Земле. Мои мышцы, натренированные на моей родной планете, тут придали мне дополнительную ловкость и силу. Я вспомнил о голосе, который говорил, что и в прошлом переправил многих на эту планету. Я задался вопросом, были ли они тоже с больших планет. Некоторые из них, наверное, были из небольших миров, конечно же, в этом случае им плохо пришлось бы среди этих красных песков.

Я шел, пока подошвы моих ног не покрылись волдырями, а от боли весь мир у меня перед глазами затянуло кровавым туманом. Я начал спотыкаться, потом несколько раз упал. Но инстинкт самохранения в каждом человеке силен. Именно он заставлял меня каждый раз вставать и идти дальше.

Потом пришли воспоминания моих снов. Да, когда- то я стоял здесь в грезах, а теперь физически. Потом мне стало казаться, что я вижу у горизонта что-то розовое. И я знал, что в этом розовом сокрыто что-то важное. Там было что-то, что я должен был найти. И не потерпеть неудачу. Видно, на эту розовость у моего приятеля-голоса были виды... Я даже пытался бежать, но песок под ногами оказался слишком горячим. Все, на что я был способен, морщась и пытаясь забыть о боли, так это делать с большим трудом один шаг за другим.

Я шел и шел. У меня не было никакого способа узнать, сколько я вот так прошагал. Розовое нечто оставалось на таком же расстоянии... Нет, становилось все ближе... Теперь время моей жизни зависело от красного песка, жара солнца и моей собственной наготы. Потом мне показалось, что стало немного прохладнее и, повернув голову, я увидел, что солнце медленно поползло за горизонт.

А еще. я увидел в небе яркую сверкающую полосу. Я остановился, уставился вверх. Неужели эта планета имеет кольцо? Может, это Сатурн? Нет. Ученые Земли утверждали, что Сатурн — мир метана и аммиака. А атмосфера этой планеты не была наполнена дрейфующим туманом ядовитых газов. Кроме того, воздух тут казался сладким и легким.

Я вновь посмотрел на нечто розовое впереди.

А потом мне стало легче идти. Песок казался не таким горячим, а ноги болели не так сильно. Мне показалось, что розовое нечто становится ближе и ближе. С наступлением прохладных сумерек мои силы возвращались, и я шел вперед все увереннее.

Сумерки ушли, и ночь подарила яркое серебряное сияние всей пустыне, и тут я приблизился к цели своего путешествия. Это сверкающее сияние порождал свет Солнца, отраженный от кольца в небе, если это, конечно, было Солнце, а не иная звезда. Красные пески пустыни были темными, черными... Зловещими. Они протянулись насколько хватало глаз, за исключением розового пятна у горизонта.

Внутри этого розового пятна клубился розовый и бледно-белый туман. Он скрывал все, кроме поблескивающего мраморного черного пола, который, судя по всему, образовывал идеальный круг примерно футов двести в диаметре. Я был неподалеку от его края, когда по стене передо мной пробежал огонек крошечного красного пламени. Судя по всему, эти огоньки и придавали полупрозрачной стене розоватый оттенок. Эта стена была изогнута и высотой футов в двадцать. Загибаясь вверх, она образовывала идеальный купол.

Я коснулся стены ладонью и толкнул.

Прозрачный материал был крепким, как стекло. Я обошел купол по кругу и пришел откуда начал. Никаких дверей, никакого окна, никакого входа я так и не увидел. Я попытался повнимательнее вглядеться в облака розового тумана, прижав лицо как можно ближе к стене и напрягая зрение. В какой-то момент я даже подумал о том, что именно там, в тумане источник голоса.

Голос!

Странно, что голос оставил меня, после того как привел в этот мир. Как будто теперь его миссия оказалась выполненной. Голос-то наверняка знал, что тут происходит. Он говорил, что туман прячет что-то ценное для «голоса». Я должен был добыть нечто, сокрытое в этом тумане.

Я прислонился к прозрачной стене. Затопленный волной разочарования, я был близок к истерии. Мой взгляд скользил по песку. Я искал какое-то оружие, что- нибудь, что можно использовать в качестве рычага, а даже если бы он у меня был, как мне поддеть стену?

Как?

Именно тогда я увидел синих людей.

Их было пятеро, и они находились довольно далеко, ехали верхом на каких-то четвероногих существах вроде лошадей. Только это были не лошади. Я хорошо видел тонкие рога, выступающие у них изо лба, полосатые шкуры, но я стоял слишком далеко, чтобы разглядеть детали.

Я замер, прижавшись спиной к стене.

Синие люди носили меховые килты и накидки с широкими кожаными ремнями, и у каждого за ремень заткнут длинный меч и что-то вроде револьвера. Меховые шапки придавали им варварский внешний вид, и у каждого на груди был круглый медальон. Маленькие рога торчали из висков синих людей, придавая им странный, дьявольский вид.

Всадник, скакавший впереди, заметил меня. Его правая рука пошла вверх, и тотчас его странная лошадь, словно молния, понеслась по песку, а всадник начал разматывать длинную веревку, раскручивая петлю. Веревка полетела в мою сторону, словно призрак, пронеслась над песком пустыни. Петля захлестнулась на моих плечах, словно живой удав. Я попытался освободиться, но всадник дернул за веревку, сбив меня с ног. Я упал на колени, а руки мои оказались прижаты к бокам.

Я уперся ногами, рванул в сторону, назад...

Наездник закричал и засмеялся, подъезжая ко мне, потом спрыгнул с лошади. Это и в самом деле была рогатая лошадь с полосами, как у зебры... Потом синий человек начал выбирать слабину веревку, ловко перебирая руками. Когда мой противник оказался достаточно близко, я увидел, что он красив на свой са- турианский манер, строен, с чуть раскосыми глазами. Его светло-синее тело вздувалось мышцами. Он что-то крикнул остальным, а потом все они засмеялись, глядя на меня. Судя по их выражению лица, все это было своего рода спортом. И я был тем, на ком можно было продемонстрировать свое искусство.

Снова я уперся голыми пятками в песок и рванулся назад. Я почувствовал холодную стену у себя за плечами. Нет, там помощи я не дождусь. А потом...

Холод омыл меня ледяной волной. Бледно-розовый туман обволакивал меня. Еще мгновение и я упал на жесткий, черный, каменный пол. Веревка все еще сжимала мои плечи. Её рывок сбил синего воина с ног, так как он совершенно не ожидал от меня такой прыти. Он врезался в стену, которая не открылась для него, и, упав на песок, неподвижно замер.

Глава вторая

Розовый туман заклубился вокруг меня, в то время как далекие колокола возвестили победу. И их счастливый звон оказался настолько заразным, что я обнаружил, что смеюсь, как сумасшедший. Розовый звук. Розовая музыка. Розовый смех вырывался из моего горла, вторя оде восторга от осознания того, что я только что сбежал из объятий смерти.

Через бледную твердую стену я видел других синих людей — их осталось четверо, так как их товарищ лежал за стеной безвольной грудой у ног своей рогатой, полосатой лошади. Остальные синие люди с недоверием наблюдали за происходящим. Они представляли из себя варварскую картину. Ветер трепал мех шапок над их рогатыми лбами, но все остальное застыло. А потом один из синих людей широко открыл рот, закричав, но я не услышал ни звука, только чарующий перезвон невидимых колокольчиков.

Вскоре всадники скрылись в ночи, ставив своего поверженного товарища.

Я глубоко вздохнул, почувствовал ликование, прилив сил в венах. А еще силу, словно туман обладал паранормальной энергией, которая накачала мое тело силой, пока я находился в нем. И когда эта энергия затопила меня, туман вокруг начал рассеиваться, растворяться. Звон колоколов начал затихать, пока не стих полностью. Только теперь я увидел, что прятал розовый туман.

В центре круга на темном мраморном полу стоял черный мраморный алтарь. В маленькой нише, словно созданной специально для него, у подножия алтаря, лежал металлический шар. Освободившись от петли, я прошел к нише, протянул руку, взял его. Был ли это тот самый приз, ради которого меня вырвали с Земли и унесли на тысячу или более лет от планеты, где я родился? Это была небольшая вещица, не больше детского мраморного шарика. Кожу покалывало, когда я держал его в руке, но кроме этого в металлическом шарике не было ничего особенного.

Моя рука сжалась. Откуда-то то ко мне пришло осознание того, что шарик этот очень важен. Я отвернулся от алтаря. Синий человек по-прежнему неподвижно лежал на песке. Рядом с ним стояла его рогатая лошадь и терпеливо ждала. И тогда я решил, то ехать верхом будет намного лучше, чем и дальше бродить пешком по этим пескам.

Все ещё сжимая в руке металлический шарик я пошел вперед. Стена больше не держала меня. Я прошел сквозь неё и оказался на красном песке. Потом я встал на колени над синим человеком. Тогда я решил, что он умер. Судя по всему, он ударился головой в стену под таким углом, что его шея сломалась. Он носил одежду. Я был голым. Было проще-простого снять его меховой килт и набросить на плечи его меховую мантию. Теперь, выбравшись из розового тумана. я обнаружил, что в пустыне очень холодно. По моей коже поползли мурашки, и меня застучали зубы. Я расстегнул большую золотую пряжку, удерживающую его широкий пояс, снял с мертвеца килт и нижнее белье. В один миг я оделся в меха и кожу, на левый бок я повесил меч и какое-то оружием на правом. Кожаные ботинки, доходя до середины моих лодыжек, защищали мои ноги от песка. Я надел шапку, а круглый медальон, который синий человек носил на шее, я убрал в кошель на поясе.

А потом начались странные перемены. Я затаил дыхание, наблюдая, как черный камень превращается в черный дым, который уносит через пустыню ночной ветер, гуляющий по пустыне. Через несколько секунд от купола, наполненного розовым туманом, остался только металлический шарик в моей руке. Я убрал этот шарик в кожаный кошель, который висел у меня на ремне. Потом я повернулся к рогатой лошади.

Лошадь явно боялась меня, отодвигаясь бочком, а её грива тряслась, как шелковый шарф. Я довольно много общался с животными на Земле, чтобы понимать их. Старый индейский вождь научил меня объезжать лошадей. Я начал бормотать успокаивающие слова, протянул руку, а после того, как животное успокоилось, почесал ему нос и шею.

Я вскочил в седло из черной кожи с серебряными клепками и нашел, что оно подходит мне. Оглядевшись, я увидел только красный песок. Там, где раньше был розовый купол, лежал лишь мертвый, синий человек. Мой разум переполняли хаотические мысли. Что мне теперь делать? У меня был металлический шар, но я не знал, что это такое... Что такое этот шар?.. И самое главное: что мне теперь делать?

Я выждал некоторое время, восседая в седле, купаясь в ночном свете небесного кольца. Ветер засыпал песчинками гриву моей лошади. Наконец, потеряв всякую надежду вновь услышать голос, я пришпорил лошадь, отправив её в галоп.

У меня не было никакого способа узнать, где я мог найти воду. Похоже, вода стала моей навязчивой идеей. Мое горло пересохло. Только прохлада ночи придала мне достаточно сил, чтобы отправиться дальше. В противном случае я бы просто выпал из седла и стал бы легкой добычей для солнечных лучей.

Я не знал, где вода, а вот лошадь моя знала. Животные всегда знают, где найти воду, а вот у человека это чувство атрофировано. Я бросил узду болтаться свободно, однако лошадь продолжала сказать галопом. И тогда, пустив дело на самотек, я позволил глазам отдохнуть, от огромного небесного диска, который крутился над головой, словно гигантское зеркало, отражая солнечный свет. Внешне он напоминал огромное красное колесо. Этот диск заполнял слобой четверть неба, разбрасывая вокруг ослепительный свет, вызывая во мне огненный трепет. Я никогда не видел ничего похожего на Земле.

Сверкающий диск в небе высветил всю пустыню, по которой протянулись вытянутые тени моей рогатой лошади и меня, и эти тени были много чернее, чем были бы в нормальных условиях. Позже я узнал, что в небе этой планеты, которую её жители называли Лларн, некогда сверкало три луны, и в давние времена они столкнулись.

Но вместо того, чтобы рухнуть на планету, обломки собрались на орбите, образовав гигантске кольцо вокруг планеты. Они кружили вокруг Лларна более пятидесяти тысяч лет...

Я ехал все дальше и дальше, купаясь в его сиянии. Рассвет уже расцветал на горизонте, когда я увидел развалины. Вначале они были не более, чем темная масса каменных точек, разбросанных тут и там. А потом точки сложились в руины, так что, когда солнце поднялось над горизонтом, я подъехал к группе столбов и руин зданий.

Надежда нахлынула на меня. Там, где были здания, там должна быть вода. Я пришпорил рогатую лошадь. До сих пор я почти не дергал за вожжи, зная, животное найдет воду прежде, чем мои собственные несовершенные чувства смогли бы обнаружить её.

Я проскакал через ряды иссеченных ветрами колонн, соединенных каменными перемычками, часть которых рухнула много веков назад. За рядом этих колонн лежал город, огромный и таинственный, массивная груда камней и обломков каменной кладки. Видимо, несколько столетий назад тут располагался огромный мегаполис.

Глубоко внутри лабиринта улиц и площадей, моя лошадь нашла колодец. Она остановилась, нетерпеливо покачала головой, словно ожидая, что я должен что- то сделать. Соскользнув с седла, я подошел к колодцу. Далеко внизу я увидел отражение солнечного света от поверхности воды, но как мне достать эту воду? Под рукой не было ни хорошего ведра, ни веревки, ни ступеней, вырезанных в стенах.

Подождите-ка! Лассо синего человека, которым он пытался поймать меня! Там, у розового купола, я свернул веревку и приторочил её к седлу, где она по-видимому, висела и раньше. Я подошел к лошади и стал возиться с узелками седла. Поискав среди седельных сумок, я нашел металлический горшок с тонкими ручками, вокруг которых затянул узлом веревку. А потом наклонившись над колодцем, я спустил в воду импровизированное ведро.

Воду из первых двух поднятых горшков, я отдал лошади, и только в третий раз наполнив горшок, я поднес его ко рту и напился вволю. Вода оказалась чистой, холодной и очень вкусной. Я пил медленно, хоть жажда моя была велика. Сначала я сделал несколько осторожных глотков, а потом позволил себе напиться. Я почувствовал, как наполняюсь новой энергией. 

Конец ознакомительного фрагмента