Джек Уильямсон "Иной разум"

ГЛАВА 1. ГОРА ЛУНЫ

ПЕРЕДО МНОЙ ВСЕГО в какой-нибудь полумиле поднимались откосы Горы Луны. Перевалило за полдень, и красное солнце сверкало на голой равнине, по которой с пугающей скоростью накатывались песчаные волны. Воздух словно застыл — было невероятно жарко. Волны тепла беспрестанно проносились над шероховатыми песками. Холодные и неподвижные черные утесы возвышались на востоке — угрожающий черный барьер. Колонны черного базальта, черной роговой обманки и черного обсидиана поднимались отвесной стеной острых и зазубренных пиков, которые, протянувшись полукругом, уходили к самому горизонту. Острые как иглы пики поднимались на тысячу футов. Они внушали смесь благоговейного трепета и страха, по крайней мере, когда я в первый раз взглянул на Гору Луны.

Прошел год с тех пор, как я оставил медицинский колледж в Америке и начал практиковать в Перте, в Австралии. Я отправился сюда, потому что тут жил мой дядя — мой единственный родственник. Моим спутником в этом путешествии был доктор Гораций Остин — хорошо известный рентгенолог, археолог и исследователь. Он был моим лучшим другом, хоть и был на тридцать лет меня старше, однако это ничуть не мешало нашей дружбе. Именно он заплатил большую часть суммы за мое обучение в школе. Оставив меня в Перте, он отправился исследовать какие-то любопытные разрушенные колонны в западной части Большой пустыни Виктория. А потом Остин просто исчез. Он оставил Кановну, и пустыня проглотила его. Но обычно, работая над какой-то проблемой, он мог месяцами не давать о себе знать.

Мой дядя был пылким радиолюбителем, и во время одного из своих экспериментов на коротких волнах он принял странное послание от моего потерявшегося друга, из-за которого я оставил практику и, прислушавшись к зову приключений, который всегда был силен в моей крови, отправился на поиски полумистической Горы Луны, в сердце неисследованного района Большой пустыни Виктория в Северной Австралии.

Послание было мучительно кратким, и его сложно было понять. Мы приняли его пять раз за две недели, всякий раз после заката. Очевидно, его посылал один и тот же человек, который давно не практиковался в использовании кода, и ее передавали очень поспешно или в состоянии сильного нервного напряжения, с многочисленными ошибками. Несмотря на это, слова в послании были одни и те же. Я скопировал его из старой записной книжки:

Винфельду Фоулеру, доктору из Перта, Австралия.

Я, Гораций Остин, потерялся в неведомом новом мире — королевстве ужасов, которое лежит в кратере Горы Луны. Умоляю, помоги мне, во имя всего человеческого, что есть в тебе. Принеси оружие и мои инструменты — переносной рентгеновский аппарат и спектрометр. Лестница наверх у западного пика. Найди моего друга Мелвар — девушку из кристаллического города, который я оставил за Серебряным озером. Приходи, хотя бы ради того, чтобы спасти цивилизацию, и поспеши.

Мой дядя подозревал, что все это мистификация. Но, после того как послание пришло дважды, я отправил телеграммы нескольким радиолюбителям, которые тоже приняли радиопослание и переслали его мне. Когда мы получили третье послание, то определили направление, откуда исходил сигнал. То же сделал один любитель в Алделаиде. Линии сигнала пересеклись в Большой пустыне Виктория, в месте, которое Веллингтон обозначил как Гора Луны, когда впервые увидел его в 1887 году.

Зная Остина как энергичного человека, а я знал его хорошо, я считал его серьезным ученым, и мне невозможно было представить, что это послание — всего лишь шутка, в то время как мой дядя посмеивался над утверждением моего друга о том, что он «потерялся в неведомом новом мире».

Вот так и вышло, что моя горячая и склонная к авантюризму натура, обреченная на прозаический бизнес, не выдержала, когда рядом оказалась столь манящая тайна. И потом, разве я мог колебаться, идти или нет на помощь Остину, когда знал, что он и в самом деле нуждается в моей помощи.

Я собрал все, что просил Остин — то самое оборудование, которое он оставил мне, уезжая, а еще взял аптечку со всем необходимым для оказания первой помощи, тяжелое ружье, два автоматических кольта сорок пятого калибра и хороший запас патронов и стал ожидать более точных указаний. Но передачи шли нерегулярно, и после пятой прекратились. С досадой прождав еще неделю, я сказал дяде «прощай» и сел на поезд. Я вышел из поезда в Каноуне и купил там три лошади. На одной ехал я сам, другую загрузил запасами провизии, инструментами и бутылями с водой, третью вел в поводу. Никто не мог сказать, насколько рискованно это путешествие. Через три недели путешествия я увидел гору.

Веллингтон окрестил ее так, потому что она напоминала удивительные, окруженные утесами кратеры Луны, и название оказалось подходящим. Утесы вертикально поднимались из песка зазубренными пиками. Забраться за них было невозможно. На многие футы скалы были отполированы песком, но ближе к вершине становились неровными, с острыми сколами. Слева от меня в самой западной точке огромного полукруга поднимался темный пик, который сотни на три футов возвышался над соседними. Я понял, что это, должно быть, «западный пик» Остина. Но я и понятия не имел, какой лестницей я должен был воспользоваться.

Когда солнце утонуло за краем бурлящего моря песка, от горной гряды протянулись темные пурпурные тени, и у меня возникло нехорошее предчувствие относительно зловещей тайны, которая скрывалась по ту сторону скал. Золото пустыни сменилось на серебро. Но и серый цвет скоро увял, и на пики легла пурпурная мантилья, венчая их темно-красными коронами, которые лежали на вершинах, как капли крови. И тогда я почувствовал или вообразил себе, что там, за горами, в ночи затаился ужасный призрак чего-то неведомого.

Я быстро разбил лагерь. У меня оставалось только две лошади. И обе были в очень плохом состроянии — путешествие оказалось тяжелее, чем я ожидал. Я стреножил их на маленьком клочке земли, где росли трава и кусты, так как с утеса лилась вода. Установив крошечную палатку, я собрал ветки и развел крошечный костер. Поев, я запил ужин стаканом воды. Потом, подавленный видом гигантских таинственных пиков, зловеще маячивших на востоке, словно впитывающих в себя лунный свет, я залез в палатку и укрылся одеялом. Потом произошло одно из тех ужасный и необъяснимых происшествий, с которых начались мои приключения.

ГЛАВА 2. УЖАС ПУСТЫНИ

СНАЧАЛА Я УСЛЫШАЛ слабый шипящий звук или скорее шипение. Мне показалось, что доносилось оно откуда-то издалека и сверху, с вершины утесов. Потом ткань палатки расцветилась слабым красным мерцанием, которое шло откуда-то сверху. Я задрожал, и странные чары горы и пустыни обрушились на меня откуда-то сверху, с небес. В первый момент я хотел было выбраться из палатки и посмотреть, что происходит, но ужас сковал меня. В итоге, сжав один из автоматических кольтов, я стал ждать. Сквозь ткань палатки я видел, что алый свет становился все сильнее. Звук из шипения превратился в надрывный крик. Он оглушал, и мне казалось, что источник его находится прямо у меня над головой. Вскоре красный свет стал слепить. Неожиданно сильный порыв ветра сорвал тент. И тогда на меня обрушилась новая волна ужаса. Я лежал, парализованный страхом, в то время как ураганный ветер рвал ткань палатки; я вслушивался в надрывный вой бури — невероятно страшный, дикий, безумный смех, разносившийся над утесами. Совершенно нечеловеческий, он был страшнее смеха сумасшедшего. А потом смех стих, и только через какое-то время я понял, что все это лишь плод моей фантазии.

Потом свет потускнел, а звуки стихли. Ощутив запоздалый прилив отваги, я выбрался наружу, буквально разорвав ткань навалившейся на меня палатки. Звезды драгоценностями сверкали в западной части неба, заливая равнину сверхъестественным светом. Зловещие черные горы закрывали восточную часть неба. А пики слабо, едва различимо отсвечивали алым, словно на их зеркальных склонах отражались адские огни, горящие далеко внизу, по ту сторону горных пиков, словно странные, пульсирующие пальцы красного света ощупывали поверхность утесов. От вида их у меня возникло ощущение, что где-то там, за скалами, затаилось неправдоподобно огромное, немыслимое зло. Алые отсветы сверхъестественно мерцали на вершинах горных пиков, словно скалы забрызгали кровью.

Я подбросил веток в огонь и присел у костра, испытывая неприятное ощущение одиночества, — я все еще был испуган. Когда огонь разгорелся, я огляделся в поисках своих лошадок — только они могли составить мне компанию. Не слишком-то роскошно, но уж лучше так, чем никак. Но лошадей нигде не было видно! Сперва я подумал, что они порвали веревки и убежали, но они просто не в состоянии были убежать далеко. Я прогулялся,

высматривая их, а потом вернулся назад к костру. Присев рядом с ним, я наблюдал за жутким, святотатственным мерцанием над горой. Больше я не сомневался в словах Остина, который писал о «королевстве ужасов, которое лежит в кратере Горы Луны». Теперь я был уверен в том, что почувствовал, впервые увидев эту гору: странная жизнь и сила затаилась за ее горными склонами.

ЛЕСТНИЦА ОБНАРУЖЕНА

ВНОВЬ ПОСТАВИВ ПАЛАТКУ, я прилег, но уснуть уже не смог.

На заре я вылез из палатки и отправился на поиски лошадок. Забравшись на одну из невысоких дюн, я оглядел бескрайние серые пески, но не заметил никаких следов пропавших животных. Тогда я попробовал пройти по следам лошадей. Я нашел то место, где они стояли стреноженными и последовал по их следам, отчетливо различимых на песке. А потом следы оборвались. И тогда я уверился в том, что подсознательно подозревал с самого начала: некая тварь унесла их.

А потом я нашел еще кое-что очень странное — наполовину занесенные песком следы голой человеческой ступни. Судя по всему, они появились тут еще до того, как подул ужасный ветер. Этот неземной смех и отпечатки босых ног! Может, за стеной утесов лежала страна безумцев? И что за тварь явилась сюда этой ночью? Это были вопросы, на которые я не мог ответить, однако дневной свет приглушил мой страх.

Солнце появилось из-за гор лишь незадолго до полудня, но я оставался в холодной темной тени утесов, в то время как пустыня у меня за спиной мерцала белизной, раскалившись на солнце. В послании Остина упоминалась лестница. Вот я и отправился на ее поиски. Я наткнулся на нее на северной части горы. Она протянулась по склону, словно серебряная лента, прямо к вершине утеса. Это было не нескладное сооружение из веревок, которое я ожидал увидеть. И я сразу отбросил мысль о том, что эту лестницу установил тут Остин, потому как она оказалась сделана из белого металла, странного на вид, и выглядела очень старой, хотя почти не пострадавшей от воздействия времени и пустыни. Перекладины были из коротких белых брусьев, закрепиленных клепками к длинным ремням, которые, в свою очередь, были прибиты к скале шипами серебристого металла. Я уже говорил, что горные утесы поднимались прямо из песка. Это означало, что песок нанесло к подножью скал уже после того как построили лестницу. Как бы там не было, лестница, без сомнения, была очень древней.

Я вернулся в лагерь, запаковал оружие, немного пищи и инструменты Остина, а потом отправился к лестнице. Хотя до вершины было не более шести сотен футов, из-за тяжелого груза, который я взвалил себе на плечи, я очень устал, добравшись до конца лестницы. Там я остановился передохнуть. Однако в тот момент, когда я взглянул на бескрайнее море песков, накатывающихся на скалы, и увидел свою крошечную палатку, резко очерченные тени, голова у меня закружилась, ночные страхи вернулись, и мне захотелось, чтобы я так никогда и не нашел эту лестницу. Но я знал, что если с полпути вернусь назад в Перт, то никогда себе не прощу, что отступил, отказавшись от приключений.

Наконец я добрался до вершины и очутился в устье узкого каньона, черные каменные стены которого поднимались по обе стороны от меня к самым пикам. Каньон был таким глубоким, что над головой я видел лишь тонкую полоску неба — темно-синюю полоску, на которой сверкала белая Венера. Постепенно расщелина расширялась. Вскоре я вышел на широкую каменную платформу. А подо мной лежала бездна.

Я стоял на краю огромной пропасти, чье дно находилось во многих милях, скорее всего, много ниже уровня моря. Дальняя стена этой округлой ямы находилась, наверное, милях в сорока — там до сих пор царствовали утренние тени. Облака красного и пурпурного тумана клубились в бесконечном пространстве и по большей части скрывали большую половину дна. Подо мной, так далеко, словно я смотрел в иной мир, было красное дно бездны — сверхъестественно красная равнина, словно пустыня Марса. Однако я не смог бы сказать, какого цвета она на самом деле. Посреди этого красного океана поднималась гора, вершина, которой была короной искрящегося пламени. Выглядело все так, словно гора была увенчана, но не снегом, а огромной грудой драгоценных камней, переливающихся пламенем, словно гигантские призмы. И красные склоны вели вниз к Серебряному озеру. Это озеро, по форме напоминающее серп луны, рога которого доходили до самых гор на севере и юге. В изгибе озера поднимались низкие холмы, образуя крутые берега, а все, что лежало дальше у темной стены скал, было скрыто пурпурными облаками. Озеро мерцало, словно было из ртути, и светлые волны пробегали по его глади, отражая солнечный свет холодным синим пламенем. И казалось, что едва различимый пурпурный пар поднимался с поверхности озера. Весь этот фантастический ландшафт казался нереальным — темно-красная долина с нависшими над ней черным утесами и серебристое озеро, светлое и очень яркое.

Конец ознакомительного фрагмента