Джон Кэмпбелл "Захватчики из бесконечности"

ГЛАВА I. ЗАХВАТЧИКИ

РАСС ЭВАНС, ПИЛОТ 3497-ГО ракетного патруля 34-го отделения, отстегнул ремень безопасности и с легким толчком взмыл к потолку маленького быстроходного патрульного космического корабля. А потом потянулся и широко зевнул.

— Рэд, когда мы есть будем? — крикнул он.

— Заткнись, а то разбудишь остальных, — раздался негромкий голос с кормы. — Видишь что-нибудь?

— Несколько миллионов звезд, — ответил Эванс, понизив голос. И... — Внезапно его тон стал суровым. — Помощник Мерфи, помните о хороших манерах, когда обращаетесь к старшему офицеру. Я могу доложить о вас начальству.

Из-за края двери показалась огненная шевелюра, венчающая ухмыляющееся лицо.

— Сбавь обороты, сбавь обороты! Ты можешь думать, что ты — Солнце, но на самом деле ты всего лишь планетоид. Но вот что я хотел бы знать, главный пилот Расс Эванс, так это почему в таком заброшенном, отдаленном месте, как это — три четверти миллиарда миль, вне планетной плоскости — был найден корабль. Здесь никогда не появлялись корабли, не было пиратов, не было возможности помочь потерпевшему крушение кораблю. Все, что мы можем сделать — это сидеть здесь и смотреть, как другие ребята делают свою работу.

— Именно поэтому мы здесь. Чтобы наблюдать — и сообщать другим кораблям, куда и когда им лететь. Готов уже суп? — спросил Расс, взглянув на маленькие часики, показывавшие Нью-Йоркское время.

—Э-э... думаешь, он приготовится вовремя? Пойдем, глянем...

Эванс еще раз взглянул на экран телектроскопа и выключил его, после чего, взяв в руку крохотный молекулярный буксир, нацелился на дверь, ведущую в совмещенный со столовой камбуз, и поплыл в невесомости следом за Мерфи.

— Сколько осталось горючего? — спросил он, проскальзывая в головокружительно вращающуюся вокруг него комнату. В этом помещении цилиндрической формы, кружащемся с большой скоростью, создавалась искусственная сила тяжести, благодаря чему продукты и другие вещи не летали в невесомости, что делало поедание пищи менее трудной задачей. Ловко добравшись до спиральных перил в центре комнаты, Расс заскользил по ним к полу, а потом, резко затормозив, приземлился на ноги, после чего наклонился и напряг мышцы, ожидая, когда его помощник, тоже уже схватившийся за перила, спустится на пол и ответит.

— Они дали нам еще два фунта. Одному Богу известно, почему. Должно быть, ожидали, что мы наведем порядок на каком-нибудь флоте. Таким образом, наши четыре фунтовых катушки остаются нетронутыми, а всего топлива стало на две трети больше. Мы здесь уже пятнадцать дней, а впереди еще шесть. В главных катушках осталось примерно столько же заряда, да еще у нас есть по три фунтовых катушки в каждом резервном бункере, — ответил Ред, держа в руках странно дергающийся кофейник, который пытался приспособиться к быстро меняющейся скорости по мере приближения к полу.

— Похоже на запас энергии для целого флота. Там марсианский свинец или земной изотоп? — уточнил Эванс, осторожно пробуя стоявшее перед ним необычное блюдо. — Слушай, это же энергетическая пища! Я думал, что до субботы мы больше ничего не получим.

Переход от безэнергетических, ароматизированных паст, которые составляли основную часть рациона космического пилота, чтобы предотвратить переедание, поскольку в невесомости человек почти не тратил энергию при движении, был поистине долгожданным изменением.

— Угу. Я проголодался. Есть возражения? — усмехнулся ирландец.

— Нет! — горячо заверил его Расс, с усилием отрываясь от еды.

После обеда, снова усевшись за пульт управления, он щелкнул маленьким переключателем, заставившим экран засветиться мерцающими, крутящимися цветными пятнами, когда ожил аппарат телектроскопа. Тысячи крошечных огоньков вспыхнули на черном поле с такой внезапностью, что казалось, будто они возникли из ничего. Там было множество крошечных светящихся точек, среди которых виднелось одно исключение — маленький диск бело-голубого пламени. Так выглядело старое доброе Солнце с расстояния почти в миллиард миль при небольшом приближении. Умелые руки Рассс снова забегали по пульту управления: он сделал поправку, и огненный диск, казалось, прыгнул к нему со скоростью, в сотню раз превышающей световую. Его размер мгновенно вырос до размера десятицентовой монеты, а мириады точек-звезд, казалось, разбежались с экрана от растущего солнца, как испуганные цыплята. На смены им пришли новые точки, до этого невидимые — они появлялись из темноты, росли и тоже устремлялись прочь.

Потом Солнце отодвинулось от центра экрана, и в поле зрения пилота появился меньший по размеру красновато-зеленый диск — планета, атмосфера которой окрашивала исходящий от нее свет бордовым цветом. Она приближалась, становилась все больше, растекалась, занимая почти весь экран. Вот перед Рассом возникло все Западное полушарие, потом его часть, континент, фрагмент континента — казалось, вид может увеличиваться до бесконечности.

Наконец, на экране появился Нью-Йорк со всеми его зданиями, видимый с воздуха. С расстояния в миллиард миль он выглядел странно, на его изображении словно бы не было перспективы. На цветных металлических стенах сверкали горячие лучах раннего летнего Солнца, сиявшего в 82 500 000 милях от Земли, и знания казались титаническими столбами света.

Новое здание авиалиний, высотой в полторы мили, поддерживаемое в разных местах современными двигателями космических кораблей, представляло собой буйство меняющихся радужных оттенков. В этом здании был использован новый строительный трюк, вызвавший у Эванса улыбку. Ричард Аркот, изобретатель корабля, на котором Расс сейчас летел, поделился своим изобретением с Джоном Фуллером, проектировщиком этого корабля и здания авиалиний. Цветной металл бериллий, из которого были построены стены здания, был испещрен двадцатью тысячами линий глубиной в дюйм — по сути, это были всего лишь царапины, но они все же создавали дифракционную решетку. Результат получился удивительно красивым. Отражаясь от них, солнечный свет распадался на радугу, сияя миллионами меняющихся оттенков.

Вокруг этого и других зданий парили воздухе тысячи людей, удерживаемые над землей крошечными рюкзаками. Они двигались там, где хотели, в любом направлении и на любой высоте. Теперь в небе не было ни одного вертолета даже пятилетней давности. Молекулярный силовой костюм был гораздо удобнее, он ничего не стоил в эксплуатации и стоил всего пятьдесят долларов. Эти совершенно безопасные костюмы, для полета в которых не требовалось никакого мастерства, были практически у всех. Для наблюдателя из космоса они выглядели просто быстро движущимися, змеящимися вереницами едва различимых точек, которые дрожали и словно бы дергались в преломленных лучах света. А над ними виднелись призрачные очертания гигантских космических лайнеров с обтекаемыми корпусами, которые с этого ракурса, казалось, пролетали чуть ли не сквозь цепочки людей. Их форма была обтекаемой без всякой причины, за исключением того, что так они выглядели стремительнее и изящнее, чем более эффективные сферические грузовые суда — точно так же два столетия назад выглядели пассажирские лайнеры с паровыми двигателями. Космический лайнер проводил в атмосфере столь малую часть своего путешествия, что менять его форму на самом деле было бы неэффективно.

— Это ненадолго, — пробормотал Расс, весело улыбаясь залитому солнцем знакомому городу. Потом его взгляд метнулся дальше, от острова Манхэттен на Гудзонский залив, на Нью-Джерси и на новые парки и пригороды. Низкие многоквартирные дома, высотой в десять или двенадцать этажей, уютно расположились в колышущейся зелени деревьев на старых дорогах. Когда наземное движение в городах прекратилось, улицы были разрушены, а вместо них появились бульвары.

Изображение на экране все увеличивалось, и вскоре там уже было только одно здание: его огромная гладкая крыша увеличилась на экране до абсолютной, максимальной ясности — дальнейшее увеличение привело бы к искажениям. На этой широкой крыше виднелись белые полосы какого-то материала, образующие огромные буквы «VII». Расс смотрел на них, держа руку на пульте управления, чтобы выровнять обзор, если он ухудшится из-за сложного орбитального движения и вращения Земли, а также из-зи орбитального движения корабля — эта работа требовала большого мастерства. Центр крыши удерживался в фокусе с поразительной ясностью. И казалось, на ней что-то происходило со второй буквой «I». Она внезапно словно бы смялась, свернулась и исчезла.

— Как раз вовремя, — радостно улыбнулся Эванс.

Он попробовал увеличить изображение еще больше. Но едва ли это можно было сделать...

Расс внезапно понял, что устал, ужасно устал. Он убрал руки с панели управления, расслабился и на мгновение погрузился в сон.

— Отчего я так устал... Господи! — Он рывком выпрямился, и его руки вновь подлетели к пульту управления. Вид на экране стал уменьшаться, крыша здания, Нью-Йорк и вся Земля помчались назад с немыслимой скоростью, в тысячу раз превышающей скорость света. вот перед Рассом был уже крошечный шарик, вот он превратился в точку и исчез, вот солнце стало крошечным диском и тоже исчезло, а затем аппарат начал передавать изображение с другой стороны корабля. Космонавт никак на это не отреагировал. Его руки стали невыразимо тяжелыми, все его тело жаждало сна. Медленно, неуклюже он потянулся к одному из рычагов. Каким-то образом его рука нашла его, и корабль внезапно накренился, слегка дернувшись, когда кодовое сообщение было выброшено из него лучом такой огромной мощности, что испускаемое им радиационное излучение сделало его заметным. Земля будет оповещена. Система будет предупреждена. Но даже свету, этому настолько медленно ползущему «существу», потребовались бы часы, чтобы пересечь бездну космоса, а радиоволны путешествуют с той же скоростью.

В полубессознательном состоянии, изо всех сил стараясь собраться с мыслями, пилот повернулся к экрану. Корабль! Странная, блестящая обтекаемая штука, каждый ее угол был закруглен до такой степени, чтобы сопротивление воздуха при его полете было минимальным. Но в огромном пилотском иллюминаторе этого чужого корабля патрульный пилот увидел лица и ахнул от удивления! Это были ужасные лица, покрытые какими-то пятнами, искаженные и перекошенные — с белой, коричневой, черной и пятнистой кожей, длинные и худые, с широкими плоскими лбами и черепами странной квадратной формы, больше похожими на коробки, чем на округлые человеческие черепа. А еще у них были большие уши с заостренными кончиками наверху и шелковистые гривы вместо волос, спускавшиеся низко на лоб, заправленные за уши и скрывавшие шею сзади и спину.

На мгновение чувство удивления ослабило волю Расса, и он погрузился в какое-то странное оцепенение. Его жизнь словно пронеслась перед его мысленным взором, он увидел быструю череду давно прошедших событий: детство, дальнейшая жизнь, брак, улыбающаяся жена... И рядом с ними — более глобальные, исторические события, великая война 2074 года, нападение Черной звезды. А потом наступило спокойное небытие, пустота.

Длинный, бесшумный корабль, паривший рядом с ним, повернулся и в одно мгновение исчез, устремившись к Солнцу и Земле со скоростью, которая опережала летящее туда же радиосообщение, оставив корабль патруля охраны с пилотом далеко позади.

ГЛАВА II. ЛЮДИ-ПСЫ

— И ЭТО, — СКАЗАЛ ДОКТОР Ричард Аркот между затяжками, — несомненно, будет большим благом для ракетного патруля, согласитесь. Они не любят драться с космическими пиратами, используя молекулярные лучи, а поскольку молекулярные лучи имеют такую огромную коммерческую ценность, мы не можем запретить продажу лучевых аппаратов. А теперь, если ты пройдешь в мастерскую, Фуллер, мы с нашим другом Мори проведем демонстрацию.

Четверо друзей поднялись. Мори, Уэйд и Фуллер последовали за Аркотом в его лабораторию на тридцать седьмом этаже исследовательского корпуса. Пока они шли, Ричард объяснял Джону Фуллеру результаты и принципы работы последнего изобретения Триумвирата, как теперь стали называть Аркот, Мори и Уэйда в новостных сводках.

— Как ты знаешь, молекулярные лучи заставляют все молекулы любого куска материи, на который они направлены, двигаться в желаемом направлении. Они не сообщают материи никакой новой энергии, но заставляют тело, которого коснулись, отдавать его собственную энергию — энергию его беспорядочного теплового движения его молекул — и этот процесс практически невозможно остановить. Энергия, необходимая для того, чтобы молекулярные лучи вступили в действие, крайне мала, ее легко можно получить в достаточном количестве, используя специальные фильтры на космическом корабле. Корабль, оснащенный такими фильтрами, еще более опасен, если нападает на другие суда. Лучи просто сжимают другой корабль, заставляя сталкиваться его передний и задний конец, или, наоборот, разрывают его на куски — как захотят пираты. Ракетный патруль мог бы убить пиратов, но при этом и сам бы потерял так много людей, что это была бы Пиррова победа. В течение некоторого времени мы с Мори работали над изобретением, которое могло бы остановить лучи. Очевидно, этого нельзя сделать с помощью любого из обычных металлических экранов поглощения энергии. Но мы, в конце концов, нашли комбинацию лучей, лучшие частоты, которые делают именно то, что нам требуется. У меня здесь есть такой аппарат, и мы от тебя мы, конечно, хотим, чтобы вы проделал свою обычную работу по его улучшению, чтобы его можно было собирать из стандартных деталей и запустить в серийное производство. Ты наш официальный дизайнер, и тебе это будет несложно. — Аркот ухмыльнулся, когда Джон Фуллер с изумлением уставился на аппарат, который он поднял со скамейки в мастерской.

— Не волнуйся, — рассмеялся Роберт Мори, — у нас есть комбинированный летательный костюм — на основе обычного костюма, каких здесь сотни. — Ученый указал на огромное окно, за которым тысячи костюмов, о которых он говорил, несли по воздуху мужчин, женщин и детей, поднимая их на сотни и тысячи футов над улицами. — А вот обычный молекулярный пистолет. Аркот собирается надеть костюм и подняться примерно на пять футов над полом. Можешь направить на него пистолет и посмотреть, какое действие он произведет на костюм.

Фуллер взял молекулярный лучевой пистолет, а Уэйд помог Ричарду надеть летательный костюм. Джон с сомнением посмотрел на оружие, навел его на тяжелую чугунную отливку, лежавшую в углу комнаты, и повернул луч на малую концентрацию, а затем нажал на спусковой крючок. Отливка издала низкий скрежещущий скрежет и, накренившись, скользнула в его сторону. Он мгновенно отключил питание.

— Это не обычный пистолет. У него в семь-восемь раз больше обычной мощности! — воскликнул Фуллер.

— Ах да, я и забыл, — отозвался Мори. — Вместо топливной батареи, которую мы использовали в ранних пистолетах, в этом используется силовая катушка пространственного искажения. Этот пистолет имеет такую же мощность, как и обычный промышленный силовой агрегат.

К тому времени, как Роберт объяснил Джону, как они усовершенствовали свое оружие, Аркот уже был в скафандре и парил в воздухе на высоте пяти-шести футов, как гротескный воздушный шар.

— Готов, Фуллер? — спросил знаменитый физик у своего друга.

— Думаю, да, но я очень надеюсь, что этот костюм — именно то, за что вы его выдает. Потому что если это не так... Как-то мне не хочется совершать убийство, — заметил Джон.

— Это сработает, — заверил его Аркот. — Я готов поставить на это свою шею! — Внезапно его окружила едва заметная аура, странный, колеблющийся голубой свет, похожий на туманную корону около линии электропередачи напряжением в 400 000 вольт. — А теперь попробуй выстрелить!

Фуллер направил пистолет на парящего в воздухе человека и нажал на спусковой крючок. Сверкающий голубой молекулярный луч с низким гулом ударил в сторону Ричарда. Слабая аура вокруг ученого внезапно ярко вспыхнула, ее свечение усилилось во множество раз, и он словно бы оказался в шаре бело-голубого огня. А воздух вокруг этого шара запылал едва видимым голубоватым ионизационным свечением.

— Увеличь мощность, — предложил Мори, и Фуллер переключил пистолет на более мощный заряд. На голубом ореоле вокруг Аркота вспыхнули крошечные фиолетовые искры, в воздухе повис резкий, удушающий запах озона, а жар растраченной энергии еще больше усилил духоту в комнате. Джон прибавил еще мощности, и маленькие искры стали колышущимися лентами серпантина, которые закружились по поверхности огненного шара. Вдоль луча при этом тоже потянулись тонкие струйки электрического пламени. Наконец, Джон выставил молекулярный луч на полную мощность, и ореол скрылся под массой извивающихся искр, которые, казалось, подпрыгивали на нем, отталкиваясь от его поверхности. Воздух над головами испытателей колебался от жара, и в комнате стояла невыносимая духота, несмотря на то, что молекулярные лучевые охладители поглощали тепло и вдували в мастерскую охлажденный воздух.

Фуллер выключил пистолет и положил его на стол рядом с собой. Сияние шара потускнело, а мгновение спустя и вовсе погасло, после чего Аркот опустился на пол.

— Этот конкретный костюм будет противостоять лучам любой силы, которые выпустят по нему обычные пистолеты. Теперь о системе: помните, что лучи-это короткие электрические волны. Самый простой способ остановить их — создать волну противоположной фазы и вызвать интерференцию. Однако не так просто настроиться на неизвестную волну, когда она движется относительно вашего центра управления. Это невозможно успеть до того, как луч отправит вас самих в мир иной. Нудно использовать какую-то систему, которая автоматически, мгновенно выйдет из фазы. Эффект Холла, естественно, приводит к тому, что частота волны, проходящей через сопротивляющуюся среду, изменяется и удлиняется. Если мы сможем создать сферический волновой фронт и заставить его быстро удлиняться, то получим волновой фронт, который во всех точках будет различным. Любая входящая волна рано или поздно встретится с волной, находящейся на половине фазы, независимо от того, каковы их движение и частота, пока она находится в сравнительно узкой молекулярной полосе волн. То, из чего состоит этот аппарат, его лучевой экран — это механизм, генерирующий свет. Сферический волновой фронт имеет природу молекулярной волны, у него слишком большая частота. Пройдя некоторое расстояние, волна удлиняется до молекулярного типа, но теперь находится за пределами механизма, который ее породил, и больше не влияет на него и не может его повредить. Однако, по мере того как волна движется, она продолжает удлиняться, пока, в конце концов, не достигнет длины инфракрасного света, и тогда воздух быстро поглощает ее. На этом пути молекулярная волна любой длины должна в какой-то момент встретиться с волной, находящейся в противофазе, и когда это происходит, она сразу же блокируется, ее энергия, разумеется, отбивается энергией лучевого экрана. Однако в воздухе экрану очень помогает тот факт, что до того, как молекулярный луч дойдет до него, его энергия уйдет, разбивая молекул воздуха на ионы, оставляя экрану мало работы. Теперь твоя, Фуллер, задача — сконструировать такое устройство в форме, которую можно будет создавать автоматически, на фабрике. Мы пытались сделать это сами ради забавы, но не можем понять, как это можно сделать полностью автоматически: у нас получается, что для такого производства нужно, по меньшей мере, два человека для наблюдения.

— Ну, что ж, — ухмыльнулся Джон, — тут вы превзошли меня и как ученого, и как хозяйственника — целых два контролера для производства одного продукта!

— Ну так мы и не спорим, что ты лучше с этим справишься, — усмехнулся Мори. — Так что давай посмотрим, что ты можешь... Господи! Что это? — Он бегом бросился к двери, потому что здание внезапно сотряслось от сильного удара, такого сильного, словно о его бронированную крышу разбилась огромная машина. Аркот, по-прежнему одетый в летательный костюм, поднялся в воздух и на большой скорости промчался мимо Роберта, к вертикальной шахте, которая должна была вывести его на крышу. Молекулярный лучевой пистолет уже был у него в руке, готовый освободить придавленных упавшим предметом жертв, если таковые имелись.

В одно мгновение Ричард пронесся сквозь семь этажей и оказался на крыше. Там покоилась гигантская серебристая летательная машина, идеально обтекаемой формы с ослепительно красивым в солнечном свете корпусом. В ней открылась дверь, и из нее вышли три высокие худощавые фигуры. Вокруг корабля уже собирались люди, подлетающие снизу, а через минуту появились воздушные патрульные, которые, увидев Аркота, оттеснили толпу любопытных от странной машины.

Пассажиры этого аппарата были не менее странными — высокими, футов восемь или больше, с большими круглыми карими глазами, которые с любопытством смотрели на возвышающиеся вокруг разноцветные здания на парящих в воздухе людей, на зеленые деревья, голубое небо и желтоватое солнце.

Ричард посмотрел на их покрытые необычными пятнами головы, лица и кисти руки, а потом на длинные тонкие ноги и такие же длинные и узкие ступни. Выражение их лиц было добрыми, а пятнистая коричнево-черно-белая кожа, казалось, не делала их некрасивыми. Эти пятна не были уродством, больше того, внешность пришельцев казалась странно знакомой и естественной, она словно бы что-то напоминала.

— Господи, Аркот... странные экземпляры, но они кажутся мне знакомыми! — вполголоса сказал Мори.

— Так и есть. Их раса — это же потомки первого и лучшего друга человека, собаки! — отозвался Ричард. — Видишь эти карие глаза? Типичные для собак зубы, форма ног? Ногти, не плоские, как у людей, а загнутые? Пятнистая кожа, уши_ О, смотри, один идет к нам!

Один из пришельцев и правда с трудом двинулся вперед. Очевидно его домом был более светлый мир, чем Земля. Его большие карие глаза уставились на Аркота, который тоже, не отрываясь, рассматривал его. Эти глаза, казалось, расширялись, становились все больше, заполняли собой все пространство. Гипноз! Ричард сосредоточился, и глаза инопланетянина снова стали нормального размера. Он начал падать назад — телепатическая команда Аркота уснуть была сильнее, чем его собственная воля. Другие пришельцы подхватили его и встряхнули, но он уже крепко спал. Один из них посмотрел на Ричарда словно бы обиженным, отчаянно умоляющим взглядом.

Аркот шагнул вперед и быстро вывел спящего из транса. Тот потряс головой, улыбнулся землянину и с отчаянным трудом выговорил несколько ужасно искаженных английских слов:

— Йа хоч-чу гов-вор-рить. Свиаз-зки не т-те. Говвор-рить моз-зг.

Несмотря на все искажения, смысл его слов понять было не сложно: «Я хочу говорить. Мои голосовые связки не подходят для этого. Я говорю мозгом». Ричард переключился на общение по венерианскому методу, телепатически, но без гипноза:

«Очень хорошо. Когда ты пытался загипнотизировать меня, я не знал, чего ты хочешь. Не нужно гипнотизировать, чтобы вести общение по методу второго мира этой звездной системы. Что привело вас сюда? Из какой системы вы прилетели? Что вы хотите сказать?»

Инопланетянину, не умевшему общаться при помощи венерианской телепатии, было очень трудно передавать таким образом мыслей, но Аркот смог понять, что у его расы есть машины, которые облегчают эту задачу, и он пригласил гостей в свою лабораторию, тем более, что толпа вокруг них неуклонно росла.

Все трое пришельцев на мгновение вернулись на свой корабль и вышли оттуда с несколькими необычными наушниками. Почти сразу же после этого корабль начал подниматься вверх, все быстрее и быстрее, по мере того как летающие над зданием люди расчищали ему путь.

Затем, в самую малую долю секунды, корабль исчез: он сжался до точки и стал невидим в голубом небесном своде.

— По-видимому, они намерены остаться здесь на некоторое время, — сказал Уэйд. — Это очень доверчивые души, ведь теперь их путь к отступлению отрезан. Естественно, мы не собираемся причинять им вред, но они не могут этого знать.

— Я в этом не уверен, — возразил Аркот, после чего повернулся к очевидному лидеру троицы инопланетян и объяснил ему, что им нужно спуститься на несколько этажей, а идти по лестнице тяжелее, чем лететь:

«Обхвати руками мои ноги, когда я поднимусь над тобой, и держись, пока твои ноги снова не окажутся на полу».

Пришелец подошел немного ближе к краю шахты и посмотрел вниз. Ее стены по всей длине освещали белые лампочки. Лидер быстро заговорил со своими друзьями, с явным испугом глядя на крохотный рюкзак на спине Рчарда. Наконец, улыбнувшись, он продемонстрировал свою готовность. Аркот взлетел, пришелец схватил его за ноги, и они оба поднялись в воздух над шахтой, а потом полетели вниз, в лабораторию. Путь туда заняла всего мгновение. Таким же образом туда спустились и двое остальных гостей, схватив за ноги Мори и Уэйда.

Ричард провел инопланетян в свою консультационную комнату, где стояло кружком несколько удобных кресел. Он усадил гостей на одну сторону круга, а своих друзей — на другую, лицом к ним.

«Друзья из другого мира, — начал Аркот телепатически, — мы не знаем, зачем вы здесь, но у вас, очевидно, есть веская причина, чтобы прийти сюда. Маловероятно, что ваше приземление было результатом чистой случайности. Что привело вас? Как вы попали на нашу планету?»

«Мне трудно ответить, — начал передавать ему мысли лидер тройки. — Нам с вами сперва нужно быть связанными мозгами. Наша система общения не так проста, как ваша, но более эффективна, поскольку ваша зависит от мысленных идей, не совсем универсальных. Наденьте себе на голову наши приборы, только на мгновение. Я должен вызвать временный гипнотический транс. Если хотите, пусть сначала попробует кто-то один».

С этими словами предводитель гостей протянул один из нескольких взятых ими с собой головных уборов, похожих на колпаки и, очевидно, сделанных из слоистого металла.

Аркот поколебался, но потом с усмешкой надел этот «колпак».

«Расслабься, — раздался у него в голове низкий и монотонный, командный голос. — Спи». Физик почувствовал, что плывет вниз по бесконечной шахте, в каком-то совершенном летательном костюме, который не был пристегнут к нему ремнями, а просто охватывал его и мягко увлекал вниз, вниз, вниз... Внезапно он достиг дна и, к своему удивлению, обнаружил, что снова находится в комнате! Он пришел в себя.

«Ты проснулся. Говори!» — опять услышал он голос.

Аркот встряхнулся и огляделся. Это был новый голос, не беззвучная мелодичная речь, как прежде, а вполне живой голос отдельного человека, но при этом все равно мысленный. Слова звучали совершенно ясно и понятно.

«Мы проделали долгий путь, чтобы найти вас, и теперь у нас есть дело чрезвычайной важности, — продолжил лидер пришельцев. — Попроси остальных позволить нам войти с ними в такой же мысленный контакт, ибо мы должны сделать все, что в наших силах, как можно скорее. Я объясню, когда все смогут меня понять. Я Зездон Фентес, первый ученик мысли. Тот, кто сидит справа от меня — Зездон Афтен, а за ним — Зездон Интль, они физик и химик соответственно.

Аркот повернулся к друзьям.

— Похоже, эти люди хотят сообщить нам нечто чрезвычайно важное. Они хотят, чтобы мы все услышали их, и очень спешат. Этот прибор не причиняет никаких неудобств. Попробуйте войти с ними в транс. Человек справа — это Зездон Фентес, ученик мысли. Слово «Зездон», по-видимому, означает что-то вроде профессора или первого студента.

Затем Зездон протянул друзьям Ричарда колпаки с наушниками, и через мгновение все присутствующие надели по одному прибору. Процесс установления мысленной связи занял очень мало времени, и вскоре все смогли общаться без всяких проблем.

«Друзья Земли, мы должны быстро рассказать нашу странную историю для блага вашего мира, а также нашего и других, — начал Фентес. — Мы не можем бороться с опасностью, мы бессильны против нее. Наш мир лежит далеко за пределами вашей Галактики. Даже с неисчислимой скоростью огромного стремительного корабля, который принес нас, мы путешествовали к вашим далеким мирам три долгих месяца, надеясь, что нас не догонят захватчики. Мы приземлились на этой крыше, потому что заглянули в мысли пилота одного из ваших патрульных кораблей. Его разум сказал нам, что здесь мы найдем трех величайших исследователей науки этой звездной системы. Так что именно сюда мы и пришли за помощью. Наша раса произошла, как вы и предполагали, от существ, который вы называете псами. Она была искусственно создана древними мастерами, когда у них возникла в этом нужда. Мы потеряли ту великую науку древних. Но развили другую науку, науку о разуме».

— Собаки гораздо более чувствительны к восприятию чужих мыслей, чем люди. Естественно, они будут стремиться к развитию такой цивилизации, — рассудительно заметил Аркот.

ГЛАВА III. ЧЕТВЕРТЬ МИЛЛИОНА СВЕТОВЫХ ЛЕТ

«НАША ЦИВИЛИЗАЦИЯ, — ПРОДОЛЖАЛ Зездон Афтен, — построена, в основном, на знаниях и разуме. У нас нет преступников, ибо того, кто замышляет зло, непременно обнаруживают по его мыслям. У нас нет лживых политиков и несправедливых правителей. Мы — мирная цивилизация. Древние мастера боялись войны и ненавидели ее, испытывали к ней огромное отвращение. Но они сделали нашу расу не трусами, а просто мирным разумом. Теперь мы должны сражаться за наши дома, и моя раса будет сражаться изо всех сил. Но нам нужно оружие. Но моя история имеет мало общего с нашей расой. Я расскажу историю нашей цивилизации и древних позже, когда наступит более благоприятное время. Четыре месяца назад наши приборы, улавливающие ментальные вибрации, обнаружили мощные эманации, идущие из космоса. Это могло означать только то, что в миллиарде миль от нашего мира внезапно появилась новая, высокоинтеллектуальная раса. Направляющие устройства быстро определили, что эманации исходят с третьей планеты нашей системы. Зездон Фентес с моей помощью создал специальный аппарат, который улавливал сильные мысли и делал их видимыми. Мы уже использовали его раньше, не только для того, чтобы увидеть то, что видят другие существа, но и чтобы понять, как они видят ту или иную вещь, как видят прошлое и будущее. Но хотя это устройство для усиления мыслей было очень мощным, новые эманации было трудно отделить друг от друга. В конце концов, это было сделано, когда все, кроме одного чужака, спали. Именно на него мы сумели четко настроиться, и после этого мы могли связываться с ним в любое время. Он был командиром. Мы видели, как он управлял кораблем, мы видели корабль, видели, как он скользил по бесплодной, каменистой поверхности того мира. Видели, как другие чужаки входили в него и выходили. Это были странные существа. Невысокие, приземистые, грузные. Руки у них были короткие и крепкие. Но их сила была огромной, невероятной. Мы видели, как они сгибают твердые стальные прутья толщиной с мою руку. С совершенной легкостью! Их мозг был чрезвычайно активен, но они были злыми, эгоистично злыми. Ничто из того, что не приносило им пользы, не принималось в расчет. В какой-то момент наши приборы отключились, и мы испугались, что командир обнаружил нас, но потом мы снова смогли видеть, что там происходит, и поняли, что лидера убил второй человек в команде. Мы видели, как они изучают соседнюю планету, пробираясь по ней в тяжелых скафандрах, и несмотря на чудовищную гравитацию этой планеты, они подпрыгивали, как резиновые мячики, когда им этого хотелось. Их ноги вытягивались вперед, как поршни, и они парили в воздухе. Правда, они очень уставали во время этих исследований и крепко спали по ночам. А потом, как-то вечером, у них было какое-то совещание. Тогда мы поняли, что они задумали. До этого мы отчаянно пытались подать им сигнал, и теперь были рады, что потерпели в этом неудачу. Мы видели глазами их нового командира, как их корабль поднялся и поплыл в космос, устремляясь к нашей планете. Она становилась все больше, но ее очертания были неполными, потому что они плохо знали наш мир. Их телескопы не имели такой большой мощности, как ваши электрические телескопы. Мы видели, как они исследовали соседнюю планету. Мы видели, как они планировали уничтожить любого встреченного ими человека с помощью луча, который действовал следующим образом: он заставляет все частицы вещества двигаться, как одно целое.

— Молекулярный луч! — изумленно выдохнул Мори. — Они будут опасными врагами.

«Вы знаете это оружие! Оно вам знакомо! Оно у вас есть? Вы можете с ним бороться?» — взволнованно спросил Зездон Афтен.

«Мы знаем его и можем ему противостоять, если это все, что у них есть», — ответил Роберт.

«Я боюсь, у них есть еще... гораздо больше, — продолжил Афтен. — Во всяком случае, мы поняли, что они задумали. Если бы наша система была обитаема, они уничтожили бы там всех до единого, а потом другие люди их расы прилетели бы туда на своих огромных кораблях и поселились бы на этом самой большой из планет. 

Конец ознакомительного фрагмента