Эдмонд Гамильтон "Легион Лазарей"

Серия — «Библиотека фантастики».

Несправедливо осуждённый на пятидесятилетнюю заморозку за убийство коллеги, Хирст пришёл в себя на одной из лун Марса и сразу же превратился в желанную добычу двух группировок: людей, перенёсших такое же, как и он наказание, называемых лазарями, и подручных крупного бизнесмена и воротилы. Оказывается, лазари обретают могущественную ментальную силу, о которой не догадывается остальное человечество. Теперь этой силой обладает и Хирст…

ЭТО ЕЩЁ НЕ смерть. Это преддверие. Ожидание, одиночество в комнате без окон, попытки думать. Звук открывшейся двери, голоса людей, которые пойдут с тобой, но не до конца, спуск по коридору в комнату шлюза, лица людей, замкнутые и безразличные. Они не наслаждаются этим. Но и не уклоняются. Они на работе.

Комната. Она маленькая, и в ней есть окно. За ним ни неба, ни облаков. Там космос, и огромный красный круг Марса заполняет небо, глядит, как колоссальный глаз, на крошечную луну. Но ты не смотришь вверх. Ты выглядываешь в окно.

С той стороны — люди. Абсолютно нагие люди. Они спят на бесплодной равнине, утопая в океане безвременья. Их тела белые, как слоновая кость, и их волосы разметались по лицам. Кажется, кто-то из них улыбается. Они лежат и спят, и гигантский красный глаз неотрывно смотрит на них, пока они вращаются вокруг него.

— Всё не так плохо, — говорит один из мужчин, которые сопровождают тебя в этой последней комнате. — Пятьдесят лет спустя все мы состаримся или умрём. Это чуть-чуть утешает.

У тебя отбирают последний предмет одежды, открывается замок на двери, и страх, которому некуда было расти, всё-таки возрастает, а потом пик ужаса остаётся позади. Надежды больше нет, и ты постигаешь, что без надежды мало чего можно бояться. Теперь ты хочешь только покончить с этим. Ты делаешь шаг в шлюз.

Дверь за тобой закрывается. Ты чувствуешь, как открывается дверь впереди, но очень недолго. Тебя выносит вместе с вырывающимся воздухом. Возможно, ты кричишь, но теперь ты вне звука, вне зрения, вне всего. Ты даже не чувствуешь, как замерзаешь.

Глава 1

ЕСТЬ ВРЕМЯ ДЛЯ сна и время для пробуждения. Но Хирст засыпал тяжело, и просыпаться было тяжело. Он проспал долго, и пробуждение было медленным. «Пятьдесят лет, — говорил тусклый голос памяти. Но другая часть его разума возражала: — Нет, это лишь следующее утро».

Ещё одна часть его разума. Это было странным. Казалось, в его сознании стало больше частей, чем он помнил прежде, но все они были спутаны и скрыты за завесой тумана. Возможно, их там вообще не было. Возможно...

«Пятьдесят лет. Я умирал, — думал он, — А теперь я сн0ва живу. Половина века. Странно».

Хирст лежал на узком ложе в каком-то месте, где был приглушённый свет и пахнущий антисептиком воздух. Он был один в комнате. Не слышалось никаких звук0в.

«Пятьдесят лет, — думал он. — На что похоже сейчас всё: дом, где я жил, страна, планета? Где мои дети, где мои друзья, враги, люди, которых я любил, люди, которых я ненавидел? Где Елена? Где моя жена?»

Послышался шёпот из ниоткуда, печальный, далёкий.

— Твоя жена мертва, а твои дети стары. Забудь их. Забудь о друзьях и врагах.

«Н0 я не могу забыть! — безмолвно кричал Хирст в пр0- странстве своего разума. — Это было только вчера».

— Пятьдесят лет, — повторили шёпотом. — И ты должен забыть.

— Макдональд, — сказал вдруг Хирст. — Я не убивал его. Я невиновен. Я не могу это забыть.

— Осторожно, — предупредил шепчущий голос. — Остерегись.

— Я не убивал Макдональда. Это сделал кто-то другой. Кто-то заплатит мне за это. Кто? Лендерс? Саул? Мы вчетвером были на Титане, когда он умер.

— Осторожно, Хирст. Они приближаются. Послушай, меня. Ты полагаешь, что твой разум устроил игру в вопрос-ответ. Но это не так.

Хирст с бьющимся сердцем и в холодном поту подскочил на узкой кровати.

— Кто ты такой? Где ты? Как.

— Они здесь, — хладнокровно проговорили шёпот0м. — Веди себя тихо.

В палату вошли двое мужчин.

— Я доктор Мерридью, — говоривший носил белый комбинезон и улыбался Хирсту бодрой профессиональной улыбкой. — Это инспектор Мейстер. Мы не хотели вас напугать. Несколько вопросов — и мы вас отпустим...

— Мерридью, — произнёс шёпот в голове Хирста, — это психиатр. Позволь мне взять его на себя.

Хирст не шевелился, расслабленно опустив руки между коленями. Его глаза распахнулись и застыли от изумления. Он слышал вопросы психиатра и слышал свои ответы на них, но сам был не более чем инструментом, не имеющим собственной воли, отвечал этот шёпот в его голове. Затем инспектор пошуршал бумагами, которые сжимал в руке, и начал задавать свои вопросы.

— Вы подверглись гуманному наказанию, не признав своей вины. Для протокола, теперь, когда штраф уплачен, вы не хотите изменить своё последнее слово?

— Не спорь с ними, — быстро произнес странный голос в голове Хирста. — Не возражай, иначе они будут держать тебя бесконечно.

«Но…» — подумал Херст.

— Я знаю, что ты невиновен, но они никогда не поверят. Они задержат тебя для дальнейших психиатрических тестов. Они могут приблизиться к истине, Хирст, — истине о нас.

Внезапно Хирст начал понимать, не всё и не ясно, но кое-что из того, что с ним случилось. Туманы памяти начали подниматься над границами его разума.

«Что за истина, — спросил он в этой внутренней тишине, — о нас?»

— Ты провёл пятьдесят лет в Долине Тени. Ты изменился, Хирст. Ты теперь не вполне человек. Никто не остаётся человеком, пережив заморозку. Но они этого не знают.

«Тогда ты тоже...»

— Да. И я тоже изменился. И поэтому наш разум может беседовать, даже если я на Марсе, а ты на его луне. Но они не должны этого знать. Так что не спорь, не проявляй эмоций!

Инспектор ждал. Хирст медленно проговорил вслух:

— У меня нет никаких заявлений.

Мейстер не удивился. Он продолжал:

— Согласно нашим документам, вы также отрицали, что знаете местонахождение титанита, из-за которого предположительно был убит Макдональд. Вы по-прежнему отрицаете это?

Хирст откровенно удивился.

— Но ведь сейчас.

Инспектор пожал плечами.

— Согласно этим данным, оно так и не прояснилось.

— Я никогда не знал, где он, — заверил полицейского Хирст.

— Хорошо, — вздохнул Мейстер, — Я задавал вопросы всего лишь по долгу службы. Но здесь посетитель, у которого есть разрешение вас увидеть.

ОНИ С ДОКТОРОМ вышли. Хирст наблюдал, как они уходили. Он думал: «Итак, я не совсем человек. Уже не совсем человек. Делает ли это меня больше или меньше, чем человек?»

— И так и так, — сказал тайный голос. — Их разум пока ещё закрыт для тебя. Только наши разумы — тех, которые тоже изменены, — открыты.

«Кто ты такой?» — спросил Хирст.

— Меня зовут Шеринг. Теперь послушай. Когда тебя выпустят, они привезут тебя сюда, на Марс. Я буду ждать тебя. Я тебе помогу.

«Почему? Что тебя заботит — я или убийство пятидесятилетней давности?»

— Почему, я расскажу тебе позже, — прошептал Шеринг. — Но ты должен следовать моим указаниям. Здесь тебе грозит опасность, Хирст, едва только ты выйдешь! Здесь те, кто уже давно тебя ждёт.

— Опасность? Но...

Дверь открылась, и вошёл гость Хирста. Ему едва перевалило за шестьдесят, но глубокие морщины на лице делали его старше. Лицо было серым, напряжённым и подёргивалось, но застыло и побелело, когда он приблизился к ножке кровати и взглянул на Хирста. Ярость была в его взгляде, столь старая и привычная ярость, что от неё набегали слезы.

— Ты должен был оставаться мёртвым, — сказал он Хирсту. — Почему они не оставили тебя мёртвым?

Хирст был шокирован и поражён.

— Кто вы такой? И почему.

Гость даже не слушал. Он опустил веки, а когда снова их открыл, во взгляде читалось страдание.

— Это неправильно, — сказал он. — Убийце следует умирать и оставаться мёртвым. Не возвращаться.

— Я не убивал Макдональда, — с зарождающимся гневом заговорил Хирст. — И я не знаю, почему вы.

Он запнулся. Белое старческое лицо, слёзы, яростный взгляд. Он не совсем понимал, что было в этом взгляде, но где-то там на мгновение сквозь мутную воду проступило, а потом опять кануло в небытие лицо, похожее на старое воспоминание.

— Как тебя зовут? — быстро спросил Хирст охрипшим голосом.

— Ты этого не узнаешь, — сказал гость. — Я давным-давно изменил имя.

Хирст ощутил холод. У него перехватило дыхание.

— Но тебе было всего одиннадцать...

Он не мог продолжать. Между ними повисла пугающая тишина. Он должен был сломать её, он не мог позволить ей продолжаться. Он должен был говорить. Но сумел только прошептать:

— Я не убийца. Ты должен в это поверить. Я докажу.

— Ты убил Макдональда. И ты убил мою мать. Я наблюдал, как она старела и умирала, тратя каждый пенни, каждую каплю крови, чтобы вернуть тебя. Я пятьдесят лет притворялся, что тоже верю в твою невиновность, тогда как всё это время знал...

— Я невиновен, — сказал Хирст.

Он попытался добавить имя, но не смог выговорить это слово.

— Нет. Ты лжёшь, как лгал тогда. Мы расследовали. Мать нанимала детективов, экспертов. Снова и снова, на протяжении десятилетий... И они всегда находили одно и то же. Лендерс и Саул не могли убить Макдональда. Ты — единственный, кто там был. Доказательства? Я могу показать тебе горы доказательств. И все они доказывают то, что мой отец — убийца.

Он слегка наклонился к Хирсту, и слёзы текли по его морщинистому измождённому лицу.

— Пускай ты вернулся, — сказал он. — Живой, по-прежнему молодой. Но я предупреждаю тебя. Если ты попытаешься снова заполучить этот титанит, если после стольких лет снова опозоришь нас всех, если ты хотя бы приблизишься к нам, я тебя убью.

Он вышел. Хирст сидел, глядя ему вслед, и думал, что до него ни один человек никогда не чувствовал того, что его сейчас разрывало.

В его сознании появился шёпот Шеринга с совершенно неожиданной ноткой сострадания.

— Многие из нас пережили нечто подобное, Хирст. Добро пожаловать в братство. Добро пожаловать в легион лазарей.

 

Глава 2

МАРС ГРЕМЕЛ И блестел всю ночь. И каково было человеку столкнуться со светом и звуками после возвращения из тишины вечности?

Медленно волоча ноги, Хирст шёл по сверкающим улицам города Сиртис. Как будто он снова вернулся на Землю. Потому что город не был полноправной частью старой мёртвой планеты, тёмных степей, расстилавшихся под покрывалом ночи. Здесь было место звездолётчиков, шахтеров, авантюристов, рабочих, явившихся из другого, более молодого мира. Блестели, как солнце, бары и развлекательные заведения. Величественно поднимались ввысь с удалённого космодрома корабли, рисуя в небе свои пылающие знаки. Лишь иногда то тут, то там, кутаясь в хламиду с капюшоном, крался один из гуманоидов, некогда владевших этим миром.

— Следующий поворот, — сказал шёпот в голове Хирста. — Сверни туда. Нет, не в сторону космодрома. В обратном направлении.

«Шеринг», — внезапно подумал Хирст.

— Да?

«За мной следят».

Он не слышал ничего, кроме голосов и музыки. Глаза видели только уличную толпу. Но он знал. Он знал это по картинке, которая то и дело приходила ему в голову, нечёткому силуэту, неуклонно движущемуся позади него.

— Конечно, за тобой следят, — пришла мысль Шеринга. — Я тебе говорил, что тебя ждали. Вот этот угол. Сворачивай.

Хирст свернул. Тёмная улица убегала от огней между чёрными складами и похожими на огромные муравейники монолитными домами марсиан.

— Теперь оглянись, — скомандовал Шеринг. — Нет, не глазами! Оглянись мысленно. Учись использовать свои таланты.

Хирст попробовал. Нечёткое изображение в голове стало яснее, ещё яснее и оказалось молодым человеком с порочным ртом и плоскими равнодушными глазами. Хирст поёжился.

«Кто он такой?»

— Он работает на людей, которые поджидают тебя, Хирст. Утащи его на эту дорогу.

«Это дорога?»

— Смотри вперёд. Своим сознанием. Ты не можешь научиться?

Ужаленный внезапным гневом, Хирст метнул мысленный зонд с силой, которую он в себе не подозревал. Впереди в абсолютно тёмном месте между двумя складами он увидел высокого мужчину, непринуждённо слонявшегося без дела. Шеринг засмеялся.

— Да, это я. Просто пройди мимо. Не торопись.

Хирст мысленно взглянул назад, на человека, следующего за ним в тени. Тот теперь находился ближе и бесшумно двигался. Его лицо было непроницаемым и замкнутым.

«Откуда мне знать, — подумал Хирст, — что этот Шеринг не заодно с ним, заводя меня в место, где они оба могут до меня добраться».

Он прошёл мимо двух складов и не поворачивал головы, но его разум видел Шеринга, поджидающего в темноте. Затем раздался невнятный тупой звук, он обернулся и увидел, как Шеринг склонился над сложившимся телом.

— Нехорошо, однако, с твоей стороны, — он заговорил вслух, но негромко.

— Но не сказать, чтоб странно, — всё ещё содрогаясь, оправдался Хирст. — Я никогда тебя раньше не видел. И я до сих пор не понимаю, что всё это значит.

Шеринг опустился на колени рядом с лежащим неподвижным телом и улыбнулся. Даже здесь, в тени, Хирст мог видеть его своим новым ментальным взглядом. Шеринг был крупным мужчиной. Его волосы поседели на висках, а глаза были тёмными и очень внимательными. Он протянул руку и повернул голову лежащего ничком молодого человека. Они оба взглянули на вялое обвисшее лицо.

— Он не умер? — спросил Хирст.

— Конечно нет. Но пройдёт какое-то время, прежде чем он проснётся.

— Кто он такой?

Шеринг поднялся.

— Никогда его раньше не видел. Но я знаю, на кого он работает.

ХИРСТ ШВЫРНУЛ ШЕРИНГУ внезапно возникший вопрос и, почти не задумываясь, пошёл следом, удивляясь ответу компаньона. Вопрос звучал: «На кого ты работаешь?» А ответом был образ женщины, высокой и красивой женщины со злыми глазами, стоящей под плывущими звёздами. На тёмной равнине застыл одинокий корабль, и она указывала на него, и каким-то образом Хирст знал, что этот звездолёт жизненно важен для неё и для Шеринга, и, возможно, даже для него самого. Но прежде, чем он успел сделать что-нибудь, кроме как отметить в сознании мимолётное видение, разум Шеринга схлопнулся с точно таким же жёстким эффектом, как если бы дверь захлопнулась перед его лицом. Он отшатнулся, выбросив руки в бесполезном, но инстинктивном жесте, а Шеринг сердито сказал:

— Ты становишься слишком хорош. Я дам тебе дружеский совет: принято стучать, прежде чем войти.

— Ты прав, извини, — согласился Хирст, по-прежнему удерживая тишину в голове. — Так кто она такая?

— Она одна из нас. Она хочет того же, что и мы.

— Я хочу только узнать, кто убил Макдональда!

— Ты хочешь намного большего, Хирст, хотя ты этого ещё не знаешь. Но убийца Макдональда — часть того, за чем мы охотимся.

Он взял Хирста за руку.

— У нас не так много времени. Благодаря моему руководству, ты ускользнул от всех, кроме этого типа. Но они очень быстро пойдут по нашим следам.

Они шагали по неосвещённой улице. Отблеск огней пропал позади, и они двигались в темноте, где за ними следили только холодные звёзды, холодный, несущий песок ветер, дующий из степей, и тёмные дверные проёмы похожих на египетские гробницы монолитных домов марсиан, уставившиеся на них, как слепые глаза. Хирст бросил взгляд на ползущую среди звезд яркую маленькую луну, и его передёрнуло от внутренней дрожи, когда он подумал о людях, лежащих там в мёртвом сне, и о себе, лежавшем там год за годом.

— Сюда, — позвал Шеринг, вильнув в одну из холодных затхлых гробниц, которую марсиане называли домом. Внутри не было ничего, кроме темноты. — Мы не можем рисковать, зажигая свет. В любом случае он нам не нужен.

Они уселись.

— Послушай, я хочу кое-что знать, — упрямо настаивал Хирст. — Что именно мы здесь делаем?

— Мы прячемся от тех, кто тебя ищет, — неторопливо ответил Шеринг, — и дожидаемся шанса отправиться к нашим друзьям.

— Наши друзья? Возможно, твои друзья. Эта женщина, я не знаю её, и...

— Теперь ты послушай, Хирст. Сейчас я расскажу тебе о нас больше. Мы лазариты, как и ты, с такими же силами, как и ты. Но не все лазариты заодно.

Хирст обдумал это.

— Тогда те, кто охотится на нас.

— Среди них тоже есть лазариты. Не много, несколько. Ты не знаешь нас, ты не знаешь их. Ты хочешь оставить меня, пойти назад и позволить им заполучить тебя?

Хирст вспомнил гадючье лицо парня, который шёл за ним, прячась в тенях.

— Хорошо, — сказал он после продолжительного молчания. — Но за чем охотитесь вы?

— За той штукой, из-за которой пятьдесят лет назад убили Макдональда.

— За титанитом? — удивился Хирст. — Говорят, его так и не нашли. Но как он мог оставаться скрытым так долго?

— Я хочу, чтобы ты, — продолжал Шеринг, — рассказал мне всё о том, как умер Макдональд. Всё, что ты можешь вспомнить.

— Ты думаешь, мы можем выяснить, кто его убил? — с жаром спросил Хирст. — После стольких лет? Боже, если мы сумеем, мой сын.

— Тихо, Хирст. Успокойся и расскажи мне. Не словами. Просто вспомни, что случилось, и я это увижу.

Однако по чистой воды жизненной привычке Хирст не мог вспоминать без того, чтобы не облечь воспоминания сначала в слова...

— Мы были вчетвером на Титане, ты должен об этом знать, — начал он, пока они сидели в холодной шепчущей темноте. — Всего вчетвером...

ЧЕТЫРЕ ЧЕЛОВЕКА. И одного из них звали Макдональдом, инженера, скрытного, эгоистичного и чрезвычайно жадного человека. Макдональд был человеком, который нашёл состояние, сохранил это в секрете и погиб.

Другим был Лендерс. Худой, темнокожий, живой, великолепный физик с дружелюбными манерами и без заметных амбиций.

Третий — Саул, крупный, светловолосый и тихий, приятный собеседник, хороший геолог, любитель хорошей музыки. Если у него имелись тёмные страсти, он их скрывал.

Хирст был четвёртым человеком, и только одним из четырёх, кто оставался в живых до сих пор.

Сейчас он вспоминал...

Он видел чёрные и суровые скалы Титана, застывшие под сиянием Колец, и он видел две фигуры, бредущие по полю метанового снега, их шлемы поблескивали в свете Сатурна. За ними на равнине оставались плоские полузасыпанные бетонные корпуса маленького завода, а всё вокруг было в паутине дорог, по которой от скованных холодом гор таскал груз урановой руды громадный полутягач.

Два человека ссорились.

— Ты злишься, — говорил Макдональд, — потому что это я его нашёл.

— Послушай, — сказал Хирст. — Нам всем троим осточертело слушать, как ты этим хвастаешь.

— Готов поспорить, что так, — самодовольно заявил Макдональд. — Первая находка титанитового месторождения за долгие годы. Самый редкий, самый дорогой элемент в Солнечной системе. Знали бы вы, какой был торг, чтобы купить его у меня.

— Я знаю, — проворчал Хирст. — Ты целыми неделями бездельничал и только распускал таинственные намёки.

— И вам это не нравится, — ухмылялся Макдональд. — Конечно нет! Он не часть нашей задачи по обогащению урана, он мой, он у меня есть, и он спрятан там, где его никто не найдет, пока я сам его не продам. Естественно, тебе это не нравится.

— Замётано, — согласился Хирст. — Значит, найденный титанит — полностью твой. Но ты не забыл, ты пока ещё сотрудник обогатительного предприятия? И у тебя до сих пор есть обязательства перед остальными, так что ты можешь чертовски хорошо включиться и делать свою работу.

— Не беспокойся. Я всегда делал свою работу.

— Где-то как-то, — сказал Херст. — К твоему сведению, в начальной школе я видел инженеров получше. У нас есть третий подъёмник. Он сломан уже неделю. А теперь давай залезем туда и исправим его.

Две фигуры с трудом потащились напрямик к краю посадочного поля, куда приходили корабли, забиравшие урановую руду. Третий подъёмник окоченелой уродливой колонной вырастал из земли. Он должен был извлекать уран из подземных хранилищ и грузить на специально построенный для перевозки радиоактивных материалов танкер, пришвартованный к доку. Но номер три отказался выполнять эту задачу. На этом полностью автоматизированном заводе необходимость в людях возникала только тогда, когда что-либо шло не так. Теперь что-то сломалось, и делом Макдональда, инженера-механика, и Хирста, электронщика, было это исправить.

Хирст отворил люк, и они поднялись по металлической лестнице в верхний отсек. Здесь находился искусственный разум номера третьего, его сканеры, классифицирующая и записывающая аппаратура, система связи. На панели пульсировал единственный красный огонёк в череде белых.

— Проблема в подъёмном механизме, — сказал Хирст. — Это по твоей части. — Он улыбнулся и присел на металлическую скамейку в центре комнаты, спиной к лестнице. — Уровень дэ.

Макдональд заворчал и направился к решетчатому лифту, выстроенному над круглым полым сегментом пола. На ребрах клетки были собраны разнообразные инструменты. Макдональд натянул на вакуумный костюм дополнительную радиационную защиту и вошёл в лифт, нажимая кнопку. Клетка ухнула в круговую шахту, которая параллельно подъёмнику шла вниз к рудоподающему механизму.

Хирст ждал. В своём шлеме он мог слышать дыхание Макдональда и ворчание, пока тот трудился, восстанавливая разрыв в транпортере. Он не слышал ничего другого. Потом что-то произошло, так стремительно, что у него никогда не было никаких воспоминаний об этом, а некоторое время спустя он очнулся и начал искать Макдональда. Клетка стояла в нижней части шахты, и в ней лежал Макдональд, придавленный сверху очень тяжёлым опорным блоком. Блок оказался откручен от пола и подтянут к краю шахты, и его падение туда и то, что он попал между широко расставленными ребрами клетки не могло быть несчастным случаем...

«Вот и всё о том, как Макдональд умер, — думал Хирст, — и вот из-за чего умер я. Говорили, что я насильно заставил его выдать тайну титанита, а потом убил».

— Макдональд никогда не намекал на то, где он спрятал титанит? — быстро спросил Шеринг.

— Нет, — ответил Хирст. Он помолчал, а затем добавил: — За этим титанитом вы и гоняетесь?

— В некотором смысле да, — осторожно отвечал Шеринг. — Но мы не убивали Макдональда ради него. Те, кто его убил, теперь охотятся за тобой. Они боятся, что ты можешь привести нас к веществу.

Хирст выругался, дрожа от внезапного гнева.

— Чёрт возьми, я не позволю обращаться с собой, как с ребёнком. Ни вам, ни кому угодно. Я ищу...

— Ты ищешь людей, которые убили Макдональда, — сказал Шеринг. — Я знаю. Я помню, что было у тебя в голове, когда ты встретил сына.

Слабость охватила Хирста, и он прислонился лбом к холодной каменной стене.

— Извини, — сказал Шеринг. — Но мы ищем и то, что ищешь ты, и большее. Гораздо большее, чем ты можешь себе представить. Ты должен доверять нам.

— Вы? Та женщина?

В ОЧЕРЕДНОЙ РАЗ в разуме Шеринга Хирст увидел женщину на фоне звёзд. Неподалеку мрачно возвышался корабль. Он видел женщину гораздо яснее, и она была, как огонь, горящий гневно. Она была прекрасна и внушала страх.

— Она и другие, — пояснил Шеринг. — Послушай, нам скоро идти. Нас подберут тайно. Доверишься ли ты нам, или предпочитаешь доверяться тем, кто за тобой охотится?

Хирст молчал.

— Так что? — повторил Шеринг.

— Я пойду с тобой, — сказал Хирст.

Они вышли в холодную тьму, и Хирст услышал, как Шеринг сказал в его сознании:

— Я бы не пытался бежать.

Нет, сейчас в его голове были не слова Шеринга, это был кто-то третий.

— Я бы не пытался бежать.

Отчаянно испуганный Хирст раздвинул своё ментальное зрение и увидел людей, которые окружили их в темноте, четырёх человек, трое из них держали в руках смертоносное маленькое оружие, называемое пчелиными пушками. Четвёртый человек подошёл ближе, темноволосый стройный мужчина с улыбающимся лисьим лицом, высокоскулым и узкоглазым. До Хирста дошло, что трое с оружием были обычными людьми, а именно четвёртый человек и обращался к нему ментально.

Теперь он заговорил вслух.

— Поверь, я хочу, чтобы ты оставался жив, но есть бесконечные градации между живым и мёртвым. Мои люди очень аккуратны.

Лицо Шеринга вдруг вытянулось и теперь выглядело изнурённым.

— Не пытайся ничего сделать, — устало предупредил он Хирста. — Он это хочет сказать.

Темноволосый покачал головой, обращаясь к Шерингу.

— Это было нехорошо с вашей стороны. Вы знали, что у нас особый интерес к господину Хирсту.

Он повернулся к Хирсту и улыбнулся, показывая мелкие, очень аккуратные и белые зубы.

— Вы понимали, что Шеринг держал щит над вашим разумом, так же как и над своим? Но это слишком сложная для него задача. Вы на миг приоткрыли его разум, и этого хватило, чтобы привести нас сюда.

Он продолжал:

— Господин Хирст, моё имя Вернон. Мы бы хотели, чтобы вы пошли с нами.

Вернон кивнул троим аккуратным людям, и вся маленькая группа двинулась в направлении космодрома. Шеринг теперь, казалось, почти спал на ходу. Казалось, что он истратил всю энергию, потерпел неудачу, и теперь дремал, как пустой колодец, ожидающий нового заполнения.

— Куда мы направляемся? — поинтересовался Хирст.

— Повидать джентльмена, о котором вы никогда не слышали, в месте, где вы никогда не были, — ответил Вернон и добавил с оттенком дружелюбия: — Не волнуйтесь, господин Хирст, мы ничего против вас не имеем. Вы новичок в этом аховом состоянии жизни. Вас не должны просить принимать решения или заключать соглашения, пока вы не узнаете обе стороны дела. Мистер Шеринг воспользовался несправедливым преимуществом.

Вспоминая таинственную суровую цель, которую Шеринг позволил увидеть в своём разуме, Хирст не мог с лёгкостью это оспорить. Но он выпустил исследующий зонд в направлении разума Вернона.

Тот был плотно закрыт.

Они шагали прямо к воротам космодрома.

 

Конец ознакомительного фрагмента