Лин Картер "Чародейка"

Киту Лаумеру, замечательному парню, великому писателю и хорошему другу

Книга Первая

Этические триумвиры Чкса

Место действия: Северный Йамаленд, пустоши Нинг, свободный город Чкс, Исчезающие горы.

Действующие лица: иллюзионист, конструкт, девушка-рыцарь, Базонга, чксианские горожане, тюремщики и триумвиры, тридцать два смертельных карлика.

Глава 1. Алый город

ПО НЕБУ ВЕЛИКОЙ Гондваны, последнего и самого мощного континента Земли, плыл необыкновенный летательный аппарат. Он был похож на неуклюжую птицу-феникса из темной бронзы, с распростертыми крыльями и павлиньим хвостом, размером около тридцати футов от клюва до кончика этого самого хвоста. Несмотря на то что такая машина должна была весить много тонн, она парила в небе и казалась легкой, как облачко.

За изогнутой шеей бронзовой птицемашины, между ее широкими крыльями была выдолблена кабина с шестью сиденьями. Однако в летящей по небу компании было всего четверо товарищей — правда, это была поистине замечательная четверка. На водительском, так сказать, сиденье устроился пожилой, но крепкий мужчина в блестящих шелковых одеждах и перчатках, лицо которого постоянно скрывалось за облаком сиреневого пара. Это был могущественный, но дружелюбный маг, известный как иллюзионист из Нерелона. Хорошо это было или плохо, но он считал себя добрым защитником северо-центральной и восточной Гондваны — ответственное положение, которое он в некотором смысле унаследовал.

Рядом с ним сидела дерзкая длинноногая девушка, почти подросток, с курносым носом, хорошеньким веснушчатым личиком, сверкающими зелеными глазами под копной взъерошенных рыжих кудрей, полными губами и маленьким упрямым подбородком. На ней были странные стальные доспехи — поножи, пояс, нагрудник и тому подобное. Твердые, заостренные и торчащие вверх груди девушки тоже были обтянуты сталью, а короткая кольчужная юбка, едва прикрывавшая округлые бедра и оставлявшая загорелые ноги безумно голыми, завершала ее удивительный боевой костюм. Это была девушка-рыцарь из далекого королевства Джеммерди, где женщины были воинами, а мужчины — учеными, администраторами или эстетами. Ее звали Сирикс Ксарда.

Позади этих двоих, неловко втиснувшись во второй ряд кресел, возвышался гигантский воин. У него было угрюмое лицо с тяжелой челюстью и свирепыми черными глазами под выступающими бровями, и темно-бронзовый оттенок его обнаженной кожи резко контрастировал с великолепной гривой блестящих серебряных волос, которые ниспадали на его гигантские плечи и спину. Его бронзовый торс, на котором играли выпирающие стальные мускулы, был затянут в боевую сбрую из черной кожи. За плечами у него висел зачарованный серебряный меч в ножнах. Он был конструктом, синтетическим сверхчеловеком, созданным Богами Времени для какой-то неизвестной миссии по спасению мира, и звали его Ганелон Среброкудрый.

Я назвал эту компанию замечательной четверкой — так как четвертым в ней, возможно, наиболее уникальным и любопытным из всех, был сам их летательный механизм, носивший имя Базонга. Эта ожившая воздушная штуковина содержала в себе разумный кристаллоидный мозг, соединенный хитрыми электродами со зрительными линзами, барабанными перепонками и голосовым аппаратом. Таким образом, он мог видеть, слышать, говорить и размышлять, а так как его бронзовое тело не имело веса, благодаря антигравитационным кристаллам иксиума, берущим энергию для полета из магнитных волн, он стал идеальным спутником трех своих пассажиров в их путешествиях.

В то время, о котором я пишу, эти четверо авантюристов, успешно справившись с угрозой воздушных хозяев с Небесного острова, которые терроризировали тигролюдей Карджиксии, направлялись из этих мест в королевство Джеммерди, расположенное на востоке. Иллюзионист решил, что самое меньшее, что они могут сделать, чтобы отблагодарить девушку-рыцаря за ее участие в их приключении — это помочь ей вернуться домой, прежде чем сами они отправятся в заколдованный дворец мага Нерелон в Хрустальных горах, расположенных к югу от пустыни Вормиш. Они покинули летающий остров рано утром, покончив с карьерой деспотичного эльфода, правившего воздушными хозяевами, и нанесли краткий визит в Ксомбол, столицу королевства тигролюдей, где сообщили принцу Вроулу радостную весть о том, что его проблемы с беспокоящими их небесными островитянами благополучно разрешились, а затем весь день летели на птице Базонга над землями Северного Йамаленда.

Облетев стороной северные границы владений хоркситов, они пересекли королевство Иксланд с запада на восток, а оттуда двинулись вдоль северных склонов гор смертельных карликов. В данный же момент они парили высоко над пустынной и бесплодной областью под названием Нинг, в которой имелось лишь несколько монастырских поселений, чьи жители поклонялись разуму. День клонился к вечеру, золотое солнце Старой Земли двигалось к закату на западе, и унылый пейзаж под килем Базонги тонул в пурпурных тенях.

— Такими темпами, моя дорогая птичка, мы будем лететь всю ночь, чтобы добраться до капитолия Джеммерди только завтра утром, — раздраженно заметил иллюзионист. — Если бы ты не сворачивал по дороге в разные места, мы бы уже были во Владиуме, пили бы вино и обедали в гостиницах родины Ксарды!

— О боги, полагаю, ты прав… — странная машина небрежно клацнула металлическим тоном. — Но там были такие интересные виды, что у меня просто не хватило духу ускорить полет. Ты не находишь, что путешествия расширяют кругозор, моя дорогая? — обратился Базонга к Сирикс. — Лично я после стольких эпох, проведенных глубоко в недрах Гондваны, нахожу этот опыт очень поучительным!

Девушка-рыцарь из Джеммерди криво усмехнулась чудаковатому Базонге, а неуклюжая птица бесхитростно продолжила болтать.

— Клянусь моими реликвиями, это правда, — сказала Ксарда, — но мы, смертные, состоящие из плоти и крови, в отличие от вас, нуждаемся в пище и отдыхе. И если мы продолжим этот нескончаемый полет, мой дорогой Базонга, то вряд ли будем наслаждаться и тем, и другим до середины утра, когда покажутся зубчатые стены Владиума.

— Может быть, нам лучше приземлиться в каком-нибудь дружественном городе по пути и обеспечить себе жилье, — проворчал иллюзионист. — Прошло так много времени после завтрака, что мой желудок больше не разговаривает с моим ртом. Ганелон, у тебя есть карта, где именно мы находимся?..

Бронзовый гигант сверился с картой, которую разложил на коленях.

— Около восточной окраины Нинга, мастер, — ответил он своим глубоким голосом.

Его учитель энергично кивнул.

— Совершенно верно. Что ж, вряд ли мы найдем пристанище среди нингийцев — это менталисты, убежденные в том, что души или духа не существует, поклоняющиеся только разуму и культивирующие его силы, которые они увеличивают и развивают посредством церемониального поглощения галлюциногенных наркотиков. Суровый, фанатичный народ, мало склонный к дружескому гостеприимству. Что лежит за этой унылой страной поклоняющихся разуму?

— Свободный город Чкс, — сказал Ганелон.

— Да, и правда, я совсем забыл о нем. Чкс. Маленький город-государство к северу от страны карликов, сразу за Исчезающими горами. Конечно, мы можем найти какой-нибудь постоялый двор, гостиницу или караван-сарай в Чксе…

— Мастер…

— Вообще-то, было бы интересно побывать в Чксе, — задумчиво продолжил иллюзионист. — Я не был там целую вечность — то есть очень много лет. Красочный город, насколько я помню, с местным медовым вином, самым восхитительным…

— Но мастер…

— А ты должен попробовать пряный мясной пирог, чтобы пове…

— Мастер…

— …рить! Ну, в чем дело, мой мальчик? — огрызнулся чародей.

— Умгх. Вообще-то ничего. Но… помните, как мы попали в беду в Священном Хорксе во время предыдущего нашего путешествия? И мы как раз собирались остановиться там на ночь…

— Чушь и вздор, Ганелон, великий ты болван! Клянусь пурпурным вихрем, парень, поверь в мои силы, ну же! Не зря же меня считают выдающимся среди магов, колдунов, чародеев и тауматургов Северного Йамаленда! Боже мой, все, что мы собираемся сделать — это снять комнату в гостинице на ночь и насладиться горячей едой и удобной постелью, после того как все эти недели летали вдоль и поперек над Гондваной! Тебе, может, и хватает лишь самой грубой пищи, чтобы поддерживать жизнь в твоем могучем теле, но вот мои старые кости время от времени нуждаются в некотором утешении.

— Да, мастер. Мне очень жаль, мастер, — печально вздохнул Ганелон. — Просто я не хочу, чтобы у нас снова были неприятности, как в Хорксе.

— Это маловероятно, мой мальчик! Святые хоркситы были религиозными маньяками, которые считали всех остальных в мире презренными еретиками! Но Чкс, насколько я припоминаю, — это приличный, респектабельный, законопослушный город, ныне находящийся под милостивым управлением этических триумвиров…

— А что такое этические триумвиры? — с любопытством спросила Ксарда. — Клянусь честью, магистр, я никогда прежде не слышала этого названия.

— Ну, на самом деле я не совсем понимаю, что означает этот термин, — признался иллюзионист. — Но люди в Чксе этичны и законопослушны, это не фанатичные приверженцы какой-то определенной секты, как те безумцы из Хоркса. В кои-то веки мы проведем приятный вечер и просто будем держаться подальше от неприятностей! Давайте, больше аргументов против этого нет! Я выбрал Чкс, и это все, что нужно. Ганелон, не объяснишь ли ты Базонге дорогу туда…

ВОИН-ВЕЛИКАН СДЕЛАЛ все, как велел ему учитель, и они полетели дальше на восток, а солнце за их спинами погрузилось в золотое великолепие заката. Вскоре перед ними выросли башни Алого города Чкса, и их неуклюжий летательный аппарат приземлился на базарной площади этого маленького мегаполиса.

И таким образом была приведена в движение последовательность событий, которые должны были иметь чрезвычайно далеко идущие последствия для этой части Старой Земли в сумерках времени.

Глава 2. Тихий вечер в Чксе

АЛЫЙ ГОРОД, КАК обнаружили путешественники, был опрятным, чистым и, как сообщалось на въезде в него, крайне респектабельным.

Площади и базары Чкса были заполнены спокойным, уравновешенным народом, который с любопытством, но не враждебно смотрел на экзотических пришельцев. Ганелон и Ксарда с интересом огляделись: вдоль просторных бульваров росли аккуратно подстриженные цветущие деревья, улицы и тротуары были недавно подметены, подъезды жилых домов — свежевымыты, а сами дома аккуратно покрашены. Все в пределах видимости выглядело безупречно и безукоризненно, все было в отличном состоянии. Алый город привлекал взгляд своими красными башнями и ярко-желтыми домами, журчащими фонтанами и веселыми базарами, а живущие в нем люди выглядели довольными, счастливыми и сытыми.

— Странно они, однако, одеваются! — вполголоса сказала девушка-рыцарь Ганелону.

Великан молча кивнул, оглядываясь по сторонам. Несмотря на то что чксианцы были приятным на вид народом, они были довольно мрачно одеты и причесаны, и это он тоже нашел странным. Мужчины одевались в строгие костюмы серого, коричневого и черного цвета или в цвет умбры, на них были плотно облегающие чулки, брюки до колен и ботинки с пряжками, а женщины носили пышные юбки тех же мрачных и безрадостных оттенков, и эти юбки полностью закрывали их ноги, в то время как лифы с длинными рукавами и высоким воротом скрывали верхнюю часть тела от шеи до запястий. Даже волосы дам были покрыты жесткой тканью, а лица лишены косметики. Мало того, они еще и не носили украшений.

Даже дети, тихо игравшие перед домами, были одеты в миниатюрные копии взрослых костюмов. Привыкший к визжащим грязнолицым оборванцам в других городах иллюзионист встретил их спокойную игру с долгожданным облегчением и отмахивался от комментариев своих товарищей-авантюристов.

— Здесь нет ничего, что могло бы нас потревожить, — сказал он с ленивым добродушием. — Я так понимаю, что чксиане — высоконравственный и респектабельный народ, и что в этом плохого? Поэтому женщины не обнажают грудь, не красят губы и не укладываются в постель, обвешанные безделушками. И какая разница, как выглядят люди? Поистине, вы, двое беспокойных, найдете, от чего разволноваться, даже в райских садах! Идем уже дальше, и хватит кипешить!

Ганелон с сомнением переглянулся с Сирикс, но потом пожал плечами и последовал за своим учителем. Тем не менее он, как и девушка-рыцарь, находил что-то угнетающее в крайней трезвости Чкса. Несмотря на яркие краски города, над его тихими улицами, свежевыкрашенными домами и добропорядочным населением, казалось, висела мрачная пелена сурового пуританства. А еще все вокруг было увешано вывесками, провозглашающими разные лозунги. «Крепкий напиток — слабая мораль!» — сообщал один плакат. «Легкомыслие смертельно!» — предостерегающе объявлял другой, «К чему петь и танцевать, когда смерть рядом?» — сердито вопрошал третий. Сирикс, читая все это, невольно вздрагивала.

Иллюзионист приветливо обратился к ближайшему из чксианцев, который остановился на дороге, глядя на незнакомцев с любопытством, если не с неодобрением:

— Скажите, любезный, нет ли поблизости постоялого двора, где усталые путники могли бы найти еду и ночлег?

Местный житель кивнул и нейтральным тоном ответил, что ближайшую гостиницу можно найти на южной стороне базарной площади. Поблагодарив его, старый волшебник повел своих спутников к порогу этого заведения. «Приют двенадцати главных добродетелей», — гласила его вывеска, написанная четкими коричневыми буквами.

— Идемте, идемте, вы двое, перестаньте боязливо озираться, и давайте войдем, — раздраженно проворчал маг.

ВНУТРИ ОНИ ОБНАРУЖИЛИ длинную комнату с низким потолком. Перед весело потрескивающим огнем на каменной решетке были аккуратно расставлены столы и дубовые скамьи. Оштукатуренные стены были выкрашены в торжественный серый цвет, а деревянные стропила — в черный, но запахи мяса, вращающегося на шипящем вертеле, были аппетитными, и пивная, несмотря на отсутствие ярких цветов или узоров, казалась достаточно уютной и гостеприимной. Пухлый трактирщик с трезвым лицом выделил вновь прибывшим комнаты на ночь за удивительно низкую плату и поставил перед ними блюда, наполненные горячим мясом, черным хлебом и свежими фруктами, а также большие кружки с пряным напитком, который оказался чрезвычайно мягким элем, содержание алкоголя в котором было практически нулевым. Попробовав мясо, Ганелон нашел его отборным, но почти безвкусным.

— Ну-ка, трактирщик, неужели у тебя нет специй, чтобы оживить вкус? — проворчал он.

Чксианец уставился на него широко раскрытыми глазами.

— Специи нагревают кровь и оказывают токсичное воздействие на мораль, — чопорно сказал он. — Простая твердая питательная пища — самая лучшая.

— Да, и этот эль, по-моему, чересчур пресный, — поморщилась девушка-рыцарь, попробовав напиток.

Трактирщик пожал плечами.

— Крепкое питье лишает рассудка и делает вспыльчивым нрав, — ответил он почти бесцветным голосом с видом человека, воспроизводящего лозунг, который частые повторения сделали почти бессмысленным. — Я уверен, госпожа, что вы найдете напиток полезным и сытным.

Иллюзионист прожевал жесткое мясо и отхлебнул из кружки. Затем он окинул взглядом мрачную комнату, единственную радостную ноту в которую вносил потрескивающий огонь. Несколько скромно одетых чксианцев сидели вокруг, монотонно беседуя, потягивая эль из своих кружек и почти не обращая внимания на чужеземцев — они разве что разок взглянули широко раскрытыми глазами на голые ноги Сирикс и скудную набедренную повязку Ганелона.

— В вашей пивной сегодня на удивление тихо, — пожаловался мастер иллюзий. — Неужели никто из этих ребят не может сыграть нам веселую мелодию на лютне, трубе или бубне?

Трактирщик холодно взглянул на него.

— Песни и пляски — это язвы, пожирающие нравственную плоть грешных людей, — сказал он с легкой брезгливой дрожью в голосе. — Мы, чксианцы, питаем отвращение к распущенности и моральному разложению чужеземных царств. А трезвость, ясная голова и спокойный, уважительный язык занимают высокое место среди добродетелей, которые мы воспеваем. Ваши комнаты готовы… — И с этими словами, слегка неодобрительно фыркнув, он повернулся на каблуках и оставил путешественников одних.

— Хм, — выдохнул мастер иллюзий. — Суровый народ эти чксианцы! Что ж, пусть эти люди будут такими мрачными и торжественными, как им заблагорассудится, пока они позволяют нам быть такими, какими мы хотим. Ешьте, дети, пейте — глубокие мягкие постели ждут наши усталые, изнуренные тяжким трудом конечности!

— Будем надеяться, — мрачно сказал Ганелон Среброкудрый.

ТРИ ВЫДЕЛЕННЫЕ ИМ комнаты были тесными и пустыми, без мебели, если не считать узких кроватей, маленьких столиков с огарками свечей в оловянных блюдах и ночных горшков. Все три помещения оказались полностью одинаковыми, включая даже хмурые плакаты на стенах, на которых были написаны строгие предписания против распущенного поведения, такие как «Воздержание ведет к тихому сну» и «Целомудренная кровать — спокойная кровать». Тем не менее усталые и сытые путешественники были готовы сразу провалиться в сон в этих мрачных комнатах.

Ганелон проводил Базонгу до конюшен в задней части постоялого двора и, обнаружив, что стойла там слишком малы, чтобы вместить огромное бронзовое существо, привязал птицу к дереву зука-зука во дворе. После этого он, тяжело ступая, поднялся по лестнице, ведущей к трем расположенным рядом комнатам, которые им сдали. На его мрачном в последнее время лице теперь расплылась широкая улыбка.

— Что смешного, мой мальчик? — спросил волшебник.

— Трактирщик, — усмехнулся исполин. — Я привязал Базонгу к дереву во дворе и спросил хозяина гостиницы, будет ли наша птица в безопасности там ночью, нет ли здесь воров. Воров! Я думал, что он упадет в обморок от одного этого предположения. Оказывается, здесь, в Чксе, воровство встречается так же редко, как проказа, и к нему относятся с такой же ненавистью!

Посмеиваясь, друзья пожелали друг другу спокойной ночи и разошлись по комнатам.

Наступила ночь. Огромный, изрытый трещинами шар Падающей Луны поднялся над Гондваной, заливая суперконтинент серебристым светом. И с наступлением темноты в трезвом, респектабельном, боящемся Галендила народе Чкса произошла странная перемена.

— Ганелон? Тсс, ты, великий болван, проснись! — услышал сквозь сон молодой гигант.

Он моргнул, просыпаясь, и увидел гибкую полуобнаженную фигуру Сирикс Ксарды, склонившуюся над ним и трясущую его за плечо.

— Что случилось — беда? — проворчал юноша, садясь и протягивая руку к своему серебряному мечу.

— Сейчас расскажу, — загадочно прошипела девушка-рыцарь. — Подойди, посмотри в окно!

Великан послушно выбрался из койки и пересек комнату размером со шкаф, чтобы выглянуть на улицу сквозь оконные стекла. То, что он увидел из окна, вызвало у него гул удивления.

К ночи улицы Алого города превратились в фантастический карнавал разгула. Повсюду были развешаны разноцветные бумажные фонарики, весело раскачивавшиеся на ветру, и по улицам, которые днем были такими исключительно спокойными и респектабельными, хлынула пестрая толпа в разноцветных праздничных одеждах. Большинство гуляк несли фляги и бутылки, из которых они, не переставая, пили, и пьянящие пары крепких вин и коньяков достигли носов Среброкудрого и Ксарды. Музыканты вели танцующую толпу под бой барабанов, звон веселых бубнов и гудение труб. Хихикающие группы маленьких детей, голых, если не считать цветочных венков, обнимались друг с другом в дверных проемах, в то время как под каждым уличным фонарем извивались в танце, покачивая округлыми бедрами, чувственные женщины с распущенными волосами, полностью лишенные одежды.

— Великий Га-лен-дил! — ахнул Среброкудрый.

— Ты сказал, — усмехнулась девушка-рыцарь. — Посмотри вон туда, в переулок!

Ганелон проследил за ее указующим пальцем и увидел обнаженную женщину, с энтузиазмом предлагающую свои услуги пяти или шести частично раздетым мужчинам — она обнималась сразу со всеми, и их тела переплелись совершенно невообразимым способом. Исполин снова ахнул, слегка покраснев.

— А вон там! — указала Сирикс в другую сторону, где шайка мародеров, разбив витрины магазина, деловито опустошала его, забирая все до последнего предмета, который можно было унести.

Гигант смотрел на город, и его изумление росло. Пятеро бандитов в масках ссорились из-за пухлого кошелька одинокого прохожего, который беспомощно стоял перед их обнаженными ножами, пока они делили его имущество. Чуть дальше в дверном проеме валялся пьяный и храпящий толстяк, а двое совершенно голых и грязнолицых ухмыляющихся мальчишек снимали с него кошелек, головной убор, плащ и остальную одежду. Вдалеке, над городом, слышались звуки бьющихся окон, шум и грохот бесчисленных драк в барах, и повсюду витал запах дыма от нескольких горящих зданий. Вечерний ветерок приносил обрывки дикой карнавальной музыки, пьяные песни и крики дерущихся.

— Неужели весь город сошел с ума? — озадаченно спросил Ганелон. — Или с ума сошли мы?

У Ксарды не было ответа на его вопрос.

Глава 3. Следующим утром

Они вошли в соседнюю комнату, где поселился иллюзионист, и увидели старого мага, сидевшего у окна и с любопытным и слегка веселым видом всматривавшегося в шумные улицы.

— Мастер, вы… — начал было Ганелон.

— Ш-ш-ш, не болтай, мой мальчик, — и не зажигай свет! Мы ведь не хотим привлекать к себе излишнего внимания, не так ли? — предупредил магистр своего ученика.

Ксарда бросила взгляд на фигуру старика, вырисовывавшуюся на фоне окна, и зажала рот рукой, чтобы сдержать приступ хихиканья. Никогда прежде ей не случалось видеть иллюзиониста одетым для сна, теперь же он был в свободной ночной рубашке, открывавшей его тощие голени в мятых чулках, а его костлявые ступни были засунуты в ветхие коричневые тапочки из ковровой ткани. Кроме того, Сирикс с удивлением увидела, что на нем был длинный ночной колпак с потрепанной кисточкой на конце. Но его вуаль светло-фиолетового пара все еще оставалась на своем месте, и на какое-то головокружительное мгновение девушка-рыцарь задумалась, носит ли он свою туманную маску даже в постели.

Волшебник, казалось, был очень доволен открывавшимся из окна зрелищем — он смотрел на проходящую внизу улицу с интересом скорее медицинским, чем вуайеристским.

— Хе-хе! — сухо усмехнулся он. — Я как раз удивлялся этому. Прекрасное зрелище…

— Что? — растерянно спросил Ганелон. — Чем это прекрасно, мастер?

Конец ознакомительного фрагмента