Лин Картер "Пират"

Эта книга посвящается Бетси

Книга Первая.

Говорящие головы Сурма

Место действия: Нижняя Арзения, Опустошенный Одж, город Ургоф, страна Сурм, холмы Святых Голов.

Действующие лица: Ганелон Среброкудрый, Курди, Гррфф из Ксомбола, гиносфинкс Ишгадара, принцесса Даласса, великий магнат Борго Метрикс, гвардейцы и жрецы Ургофа, несколько очень неожиданных пиратов.

Глава 1. Опустошенный Одж

В КОНЦЕ ГОДА, ближе к концу Эпохи Падающей Луны, в пустошах Нижней Арзении можно было увидеть странную группу путешественников. Самым необычным в этих авантюристах было то, что они не ехали верхом и не шли пешком: они летели. За почти семьсот миллионов лет, прошедших между нашим веком и тем, о котором я рассказываю, искусство воздухоплавания было в значительной степени утрачено вместе с многими точными науками. Правда, путешественники летели не на каком-то небесном транспортном средстве, а на широких мохнатых плечах огромной крылатой самки сфинкса.

Ее звали Ишгадара, и она была собственностью дружелюбного волшебника по имени Паленсус Чой. Безобидное тщеславие этого колдуна заключалось в том, что он скрашивал скуку своей затянувшейся до бесконечности при помощи магии жизни созданием зверинца, в котором жили существа, считавшиеся мифическими или, по крайней мере, сказочными. Некоторых из них он нашел в более отдаленных и диких частях суперконтинента Гондвана, а других ему пришлось самостоятельно создать и вырастить в своей магической лаборатории. Гиносфинкс принадлежала к второй категории.

Чтобы сделать ее по-настоящему способной к полету, Паленсусу Чою пришлось увеличить ее размеры по сравнению с теми, которые приписывали этим существам искусство и мифология. Она была в три раза больше любого взрослого льва, рожденного на Старой Земле, и у нее были необычайно широкие и массивные грудь и плечи, больше подошедшие бы слону. Это было необходимо для того, чтобы прикрепить к ее костям мышцы, двигающие крылья. Сами же крылья сфинкса в полностью развернутом виде достигали тридцати двух футов от одного кончика до другого, а их перья были темно-коричневыми с бронзово-золотыми кончиками.

У Ишгадары была густая золотистая грива, вьющаяся вокруг шеи и плеч, как у льва, а ее огромные груди с розовыми сосками были похожи на человеческие, как и черты ее лица. Правда, ее лицо было более широким и плоским, чем у обычной женщины, с более крупными чертами, но в целом ее физиономия была достаточно женственной и человеческой, с розовато-белой кожей, большими светящимися зелеными глазами под плоскими бровями, длинным приплюснутым носом, похожим на львиный, но без усов, и широкой улыбкой, которая обнажала сильные тупые клыки. В остальном же леди-сфинкс была похожа на льва и покрыта мехом песочного цвета. В длину ее тело от кончика носа до кончика хвоста было почти пятнадцать футов.

У нее на спине, между крыльями, сидел юный кочевник-иомагот по имени Курди. Он был смуглым, с яркими горящими глазами и взъерошенными кудрями, и носил короткую тунику, которая оставляла его коричневые бедра обнаженными. Будучи сиротой, этот подросток, которому тогда было лет одиннадцать, присоединился к отряду авантюристов в качестве своего рода комбинации оруженосца, пажа, слуги и главного доверенного лица. Сейчас ему было уже больше тринадцати с половиной лет, и он отличался длинными ногами и веселым, щебечущим голосом, начинавшим ломаться в самые неожиданные моменты.

Позади мальчика сидел огромный великан, чья обнаженная загорелая кожа была цвета темной бронзы, а длинные волосы сверкали металлическим серебряным блеском. Он был очень высок и мускулист, как молодой гладиатор, и его великолепно сложенное тело, которое он равнодушно оставлял полуодетым на холодном ветру, было облачено только в боевую сбрую из черной кожи и сапоги. За плечами у него висела кожаная перевязь, на которой был закреплен могучий палаш — это было его единственное оружие.

Его звали Ганелон, сын Флеско, по прозванию Среброкудрый, и к тому времени он уже был известным воином-героем, снискавшим славу в нескольких частях континента. Он вышел победителем из многих сражений и победил многочисленных противников, завоевав немало почестей. Города Гегемонии провозгласили его героем равнин Утт, король Йемпл присвоил ему звание защитника Кан Зар Кана, а кроме того, он был рыцарем Валардуса и бароном Транкора, а до недавнего времени еще и вождем племени Кузак и военачальником ксимчакской орды.

Лицо этого исполина было гладким, лишенным усов и бороды, мрачным и бесстрастным, по-своему красивым, но довольно невыразительным. Его черные глаза под нахмуренными бровями притягивали взгляд. Женщины находили его привлекательным, вероятно, из-за того, что он излучал мужественность, но у него не было опыта общения с женским полом. Несмотря на то что гигант казался вполне взрослым и зрелым, на самом деле ему было всего лишь около пяти лет. Точнее, Ганелон вышел из подземелий Арделикса всего пять лет, четыре месяца и одиннадцать дней назад.

Конечно, он вышел из камеры, в которой был создан и находился в спячке, полностью выросшим физически. Но эмоционально великан еще не достиг зрелости, что, как мне кажется, объясняло, почему он до сих пор не интересовался женщинами. Он был не истинным человеком, а андроидом, синтетическим мужчиной, созданием, произведенным на свет таинственными Богами Времени для неизвестной пока цели.

За спиной Среброкудрого сидел четвертый и последний из этой странной компании — и отнюдь не самый странный из всех. Я имею в виду тигрочеловека Гррффа из столицы Карджиксии Ксомбола. Чтобы представить себе, как он выглядел, достаточно вообразить бенгальского тигра, который ходит на задних лапах, как человек, и способен говорить, мыслить и испытывать эмоции, как люди. Под его полосатой оранжево-черно-белой шкурой билось сердце, способное на любовь, верность и отвагу. Таков был Гррфф.

ЗА ПОЛГОДА ДО этого авантюристы покинули лагеря ксимчакской орды, оставшиеся в северной стране, называемой Мердингийским царством. Какое-то время они держали курс на восток, чтобы избежать Белой пустоши, густо кишащей вройхами. Вройхи напоминали скорпионов, выросших до размеров аллигаторов и выкрашенных в пурпурный цвет с канареечно-желтыми пятнами. Это были злобные, мерзкие, подлые и чрезвычайно ядовитые создания, и обычно путешественники, по возможности, избегали усеянных костями пустых земель, где они обитали.

Двигаясь на восток, авантюристы обогнули Хош и границы Сорабдазона, прежде чем пересечь Ядовитую реку в страну Глундал. Они пролетели над Алыми болотами и лишь ненадолго остановились в Оше, Вемблеме и Ардозе, чтобы взять там свежие съестные припасы.

Они не пожелали посетить Друдт из-за ужасного обычая, которому там следовали жители, и не остановились ни в Зинке, где люди поклонялись змеям, ни в Пирскуане, где не было женщин и мужчины спаривались с гибкими мальчиками, ни в Фореско, где было запрещено иметь волосы. Но они сделали остановку в Волессе, где обычно задерживались караваны, прежде чем попытаться пройти через горы Тусан. На самом деле компания провела там зиму в качестве гостей сюзерена Волессы, некоего Фарнуха IV, любезного, хотя и трехглазого джентльмена, цвет кожи которого наводил на мысль, что он находится в последней стадии пищевого отравления. Это был добрый и общительный старый джентльмен, больше всего на свете любивший хорошие, динамичные истории о волнениях, приключениях и дерзких выходках. Итак, всю зиму Ганелон и Гррфф развлекали правителя Волессы, рассказывая о некоторых своих подвигах, приключениях и недавних путешествиях.

Весной они отправились в путь через горы и столкнулись с неприятностями на равнине Харта: рейдовый отряд работорговце-вурблов похитил Гррффа, и его друзьям потребовалось несколько недель, чтобы найти и спасти карджиксианина. Эти работорговцы вели свою отвратительную торговлю с воздушных шаров и обычно спускались по ночам над лагерными кострами и хватали ту или иную подходящую им жертву складными сетями, унося ее на вершину горы под названием Хойк, куда, как считается, невозможно было забраться по склонам, потому что она была отполирована, как стекло, несколькими тысячами поколений вурблов.

Друзья не встретили никаких проблем, продвигаясь вдоль могучей реки Курдж, чьи стремительные потоки были домом для причудливых Плавучих городов, построенных на плотах. Никто не пытался досаждать им на острове Зинор, и они пролетели над порогами Улкх вместо того, чтобы проплыть по ним: вредоносные существа, которые завелись в этой части Курджа, махали своими бесполезными кулаками и выкрикивали в их сторону ругательства, когда Ишгадара лениво хлопала крыльями над головой у этих речных жителей.

А теперь путешественники вот уже пять дней как пересекли границу между Верхней и Нижней Арзенией и летели над пустошами, известными под названием Опустошенный Одж. Караваны всегда, по возможности, обходили эти места стороной. Наверное, тут мне следует вставить объяснение, что на границе, сразу за порогами, огромный Курдж втекал в пещеру и следующие сорок или пятьдесят лиг бежал под землей, прежде чем снова выйти на поверхность и впасть во Внутреннее море.

В данный момент путешественники обсуждали, где им приземлиться на ночлег. До сих пор они относились к Оджу с осторожным уважением, полагая, что если купеческие караваны обычно избегали каменистых песчаных пустошей, то на это были веские причины. Скупость торговцев была столь же распространена во времена Ганелона, как и в нашу эпоху, и в этом аргументе, несомненно, присутствовала твердая разумность. Тем не менее они должны были приземлиться, потому что леди-сфинкс не могла продолжать полет всю ночь после того, как она летела весь день. Да к тому же путешественники все больше ощущали острую потребность ответить на естественный зов природы.

Ганелон, чье зрение значительно превосходило зоркость любого истинного человека, заметил впереди невысокую гору с плоской вершиной, которая выглядела голой и которую легко было охранять от посторонних. Своим глубоким, мрачным голосом он обратил внимание спутников на эту особенность, скромно порекомендовав миниатюрное плато в качестве места для лагеря.

Вскоре они приземлились, и Курди первым спрыгнул на вершину горы, желая размять свои длинные ноги. Следующим спешился ксомболиец Гррфф, который во время долгого и скучного полета слишком часто принимал на грудь большие дозы освежающего напитка. Очевидно, он чувствовал очень сильный дискомфорт, потому что теперь, с выражением крайнего недовольства на лице, быстро побежал облегчиться за ближайшим валуном.

ГРЕБЕНЬ ГОРЫ ПРЕДСТАВЛЯЛ собой голое плоскогорье из безжизненных скал, усеянное крошащимися камнями и валунами, а кое-где — насыпями черного песка, занесенного ветром в углубления и трещины. Ни одно живое существо, по-видимому, не пожелало сделать эту гору своим домом. Не росли там и растения, из которых Гррфф мог бы разжечь огонь. Волей-неволей друзьям пришлось есть свой паек холодным, запивая его красным ксимчакским вином и водой.

Пока мальчик Курди раскладывал на большой скатерти еду, а Ишгадара чистила свои усталые крылья огромным мокрым языком, похожим на розовую фланелевую тряпку для мытья посуды, Ганелон и карджиксианин немного побродили, исследуя окрестности.

— Как ты думаешь, где мы находимся, большой человек? — спросил Гррфф своим хриплым, грубым голосом, в котором можно было различить слабый след тигриного рычания.

Среброкудрый пожал плечами.

— По-моему, мы приближается к Сурму. Должно быть, он находится чуть дальше на юг. Но мы его не пропустим. Это по эту сторону Внутреннего моря.

Авантюристы намеревались повернуть на восток, когда они достигнут края моря, чтобы лететь прямо в Южный Йамаленд. У них не было ни карт, ни компаса, чтобы ориентироваться, а звезды и созвездия в этих широтах были им незнакомы. На самом деле они хотели оказаться в Северном Йамаленде, но им пришлось проделать столь долгий путь, потому что их знания об этих частях Гондваны — последнего и величайшего континента Старой Земли — состояли из туманных сообщений, досужих слухов, пустых сплетен и откровенных выдумок.

В данный момент они были на пути домой — приблизительно. Родиной Ганелона был город Зермиш в Гегемонии, именно там жили его приемные родители, Флеско-боготворитель и псевдоженщина Иминикс, а родина Гррффа, Карджиксия, лежала чуть дальше к северу. Оба много лет провели в путешествиях, и теперь, после утомительных приключений в далеких экзотических странах, чувствовали ностальгическую тоску по знакомым улицам и лицам.

Что же касается Курди, то маленький иомаготский мальчик, не знавший своего родного отца, относился к ним обоим как к приемным родителям. Но из них двоих он больше любил Ганелона и давно уже решил сопровождать гигантского конструкта, куда бы тот ни отправился. Ишгадару же исполин и тигрочеловек вроде как одолжили у ее хозяина Паленсуса Чоя, и они предполагали, что, в конце концов, она полетит к себе домой в Зарадон, летающий замок на вершине горы Наруб. Или что, может быть, со временем Чой прилетит к ним на Зарадоне, чтобы забрать ее, когда станет ясно, что ни Ганелон, ни тигрочеловек больше не нуждаются в леди-сфинксе в качестве воздушного скакуна.

— Ты что-нибудь знаешь о Сурме? — спросил ксомболиец через некоторое время.

— Не очень много, — признался гигант. — Но достаточно, чтобы предположить, что мы пролетим над ним, а не проедем через него.

— И откуда у них эти говорящие головы… — задумчиво произнес тигрочеловек, потирая усатые щеки огромной лапой. — Старина Гррфф никогда не знал, что под этим подразумевается, но всю жизнь слышал рассказы о говорящих головах Сурма…

— Я тоже, — пробормотал Среброкудрый, немного смутившись. Ему не понравилось, как прозвучала эта фраза — нет, совсем не понравилась.

В тот далекий век неизмеримо далекого будущего немногочисленные исчезающие остатки истинных людей делили просторы суперконтинента с многими новыми формами жизни. Среди них были человекоподобные и разумные, как тигролюди Карджиксии, но большинство из них отличались от людей настолько сильно, насколько это вообще было возможно. В своих путешествиях и Ганелон Среброкудрый, и его друг Гррфф встречали немало таких. Например, совсем недавно на севере, в Пардоге, произошло приключение со странными человечками с холмов — приключение, в котором огромная ксимчакская орда воинов-варваров с алыми глазами едва избежала полного уничтожения. Ибо странные человечки были редкой разновидностью живого минерала, совершенно неубиваемого. А раньше, еще до того, как начались его путешествия, Ганелон сражался с могущественными и опасными индигонами, чьи стада опустошали все на своем пути, угрожая Гегемонии. Не без содрогания вспоминал он и о призраках-фексианах, тех нематериальных сущностях, которые не могли покинуть ловушку в ущельях Хрустальных гор, но были способны свести с ума тех, кто столкнулся с ними. И если уж на то пошло, то смертельные карлики, невероятно сильные маленькие монстры, которые питались ядом, тоже были крайне необычной формой антижизни. Если говорящие головы Соорма были хоть чем-то похожи на этих жутких тварей и чудовищ, Ганелон лучше пролетел бы над их владениями на достаточно большой высоте, чем прошел бы через них пешком.

Друзья скромно поужинали холодным мясом, мятным желе, сухофруктами, жестким желтым хлебом, водой и вином. Солнце опустилось за западный горизонт Гондваны, окрасив небо красным, мандариновым и еще двумя цветами, недавно добавившимися к видимому спектру, которые глаза современного нам человека не смогли бы различить. Звезды сияли в царственном великолепии, словно бриллианты, вышитые на бархатных платьях императриц.

Когда путешественники закутались на ночь в плащи, темный ландшафт вокруг них охватило жуткое серебряное сияние. Над горизонтом поплыл титанический шар, занимавший весьма значительную часть неба. Это был огромный диск розовато-серебристого цвета, с чертами, характерными для луны наших дней, но несравненно более крупный. Это была Падающая Луна. На протяжении сотен миллионов лет гравитационное притяжение Старой Земли постепенно замедляло поступательный полет ее древнего спутника, пока луна не стала приближаться все ближе и ближе к планете, так что теперь она казалась зловещей громадой в ночных небесах.

Некоторые говорили, что луна, в конце концов, упадет на Землю, разрушив мир. Другие пророчествовали, что в какой-то неопределенный момент напряжение конфликтующих гравитационных сил разорвет земной спутник на части, обрушив на планету метеориты размером с горные хребты, которые уничтожат все живое. И действительно, блестящую поверхность луны избороздили черные зигзаго-

образные трещины, легко видимые невооруженным глазом.

Гррфф, Ганелон, Ишгадара и Курди видели это титаническое и угрожающее зрелище каждую ночь своей жизни и засыпали, не заботясь о будущем разрушении.

Однако, когда они проснулись на рассвете, Курди на вершине горы не было.

Глава 2. Ургофка Даласса

НИ ГАНЕЛОН, НИ Гррфф не заметили никаких признаков борьбы. Плащ мальчика лежал на земле, скомканный и все еще теплый от жара его тела. Песок вокруг того места, где он спал, не казался особенно потревоженным. Следов не было.

Карджиксианин уставился в небо. Шерсть на его пушистом затылке вздыбилась, черные губы изогнулись, обнажая острые белые клыки.

— Думаешь, работорговцы Вурбла забрались так далеко на юг? — прорычал он. Воспоминание о том, как легко налетчики на воздушном шаре поймали его в сети, все еще терзало тигрочеловека — оказаться столь нелепо захваченным в плен было для него унизительным, и дородный карджиксианин еще долго не мог забыть об этом.

Ганелон покачал головой. Прошло уже несколько месяцев с тех пор, как их компания покинула равнину Харт, и с тех пор они постоянно куда-то летели.

— Я полечу искать маленького мальчика, хорошо? — с надеждой спросила Ишгадара. Была она сфинксом или нет, но ее женское сердце относилось к озорному и игривому парню с материнским теплом, и мысль о том, что Курди в беде, а может быть, даже в серьезной опасности, расстроила ее и пробудила в ней желание разбить головы его похитителям.

Гррфф и Среброкудрый чувствовали то же самое и не меньше нее стремились выяснить, что случилось с Курди. Так что они задержались только для того, чтобы схватить свое снаряжение и постельные принадлежности, сложить все в седельные сумки и перекинуть их через покрытую рыжеватым мехом спину леди-сфинкса, после чего компания взлетела в верхние слои атмосферы для быстрого воздушного поиска.

— Там что-то есть! — проворчал Гррфф, указывая вниз.

Ганелон посмотрел в ту сторону и увидел мертвого орнитохиппуса, лежащего в песчаном овраге на южном склоне небольшой горы, на вершине которой они остановились на ночь. Он приказал Ишгадаре спуститься, после чего, соскочив с ее спины, два воина принялись за расследование.

Орнитохиппусами назывались верховые животные, которых обычно использовали в этих частях Великой Гондваны в течение той эпохи в качестве средства передвижения. Клювастые, пернатые, но бескрылые, они напоминал четвероногих птиц с когтями вместо копыт. Это была странная помесь птицы с лошадью, причем примерно такого же размера, как лошадь. Этот конкретный экземпляр был не диким, а ручным орнитохиппусом. Ганелон указал на пернатые бока мертвого животного, сильно потертые подпругами. Гррфф же, со своей стороны, нашел причину его гибели: легкое копье или дротик пронзили жизненно важные органы этого существа. Рыхлый и мягкий песок вокруг трупа животного был сильно изрыт. Другие такие же овраги поблизости заполнял ровный песок, приглаженный ветром, но здесь все было в ямах и горках, которые явно свидетельствовали о произошедшей борьбе.

Два друга еще некоторое время обшаривали землю вокруг, ища хоть какой-то ключ к тому, что произошло, а затем Гррфф издал рычащий крик и метнулся к наполовину покрытому песком гладкому скарабею из глины, окрашенному в яркий, режущий глаз синий оттенок.

Ганелон мрачно осмотрел скарабея. Юный великан не сомневался, что это был талисман Уквуклука, который Курди обычно носил на шее на ремешке. И действительно, ремешок все еще был продет в прорезь в верхней части амулета. И он был разорван.

Взобравшись на Ишгадару, друзья снова поднялись в воздух, но на этот раз они полетели на меньшей высоте. Сфинкс пронеслась над низкими песчаными холмами и над небольшой пустыней, направляясь на юг. На этой небольшой пустоши виднелись следы когтей многих орнитохиппусов, которые явно недавно пересекли ее, потревожив ровный песок. И путешественники полетели в том направлении, куда, как им казалось, указывали эти следы.

ВСКОРЕ СРЕБРОКУДРЫЙ РАЗГЛЯДЕЛ впереди большой отряд. Он состоял из четырех очень высоких и худощавых мужчин, закутанных в полосатые пустынные одеяния с капюшонами, надвинутыми на лица для защиты от ветра и песка, которые ехали верхом на орнитохиппусах, и еще двух людей, которые, очевидно, являлись пленниками этих четверых, так как их руки были связаны за спиной, а поводья животных, на которых они сидели, были привязаны к седлам четырех одетых всадников. Одной из пленниц оказалась молодая девушка с удивительными волосами цвета чистого золота, одетая в короткие доспехи из похожей на фольгу ткани. Другим же был Курди.

Подобно молнии, внезапно и без предупреждения бьющей в ясном солнечном небе, гигантская леди-сфинкс упала в самую гущу этой группы, и ее сильные бронзово-красные крылья подняли облако песчаной пыли. Ганелон, размахивая сверкающим длинным Серебряным мечом, и Гррфф со своим карджиксианским игдракселем, спрыгнули со спины леди-сфинкса, оглашая окрестности боевыми криками.

С воплем «Зермиш! Зермиш!» Среброкудрый накинулся на ближайшего всадника, который застыл в седле, широко распахнув свои блестящие из-под капюшона белесые глаза. Гигант взмахнул свистящим клинком, и отрубленная голова этого всадника, со все еще застывшим на ее лице изумлением и с выпученными глазами, покатилась по дюнам, как кокосовый орех.

Сдавленный, булькающий вопль позади подсказал Ганелону, что его карджиксианский товарищ только что выпотрошил еще одного всадника хорошо поставленным ударом своего крючковатого оружия. И он не ошибся.

Двое других всадников, те, что пока еще оставались невредимыми, заколебались на долю секунды, а затем откинули капюшоны, обнажив изможденные, сердитые лица с бритыми бровями и пронзительными черными глазами. Они выглядели почти как люди, за исключением того, что у них не было ничего похожего на уши, а их шоколадные лица были жутким образом расписаны сложной татуировкой, сделанной алыми чернилами с металлическим блеском. Рисунок на обоих костлявых и разъяренных лицах был одинаковым и напоминал маску, сплетенную из красных нитей, которая очерчивала и словно бы подчеркивала их суровые рты с опущенными вниз уголками и сильно нахмуренные брови.

— Немедленно прекратите это кровавое нападение, еретики-чужеземцы! —  резко выкрикнул один из них. — Вы невольно вмешиваетесь в святое дело посвященных жрецов.

— Да, безбожные иностранцы! — подхватил другой с ледяным взглядом. — Берегитесь, чтобы мы не навлекли на вас воющее проклятие! Как священные офицеры светской армии, мы обладаем необходимой степенью посвященности!

— Отпустите пленников, — флегматично велел им Среброкудрый, держа Серебряный меч наготове.

— Невозможно, — фыркнул первый жрец. — Эта девица — беглянка, выбранная в ежегодном отборе, чтобы служить сакральным…

— Вежливый эвфемизм для храмовой проституции, — дерзко заметила пленница из-за спины Ганелона.

Он оглянулся на нее через плечо — у обоих пленников рты были завязаны полосками красной ткани, но золотоволосая девушка, очевидно, перекусила свой кляп крепкими белыми зубами. На ее гладкокожем лице, покрытом ровным загаром, застыло выражение отчаяния и в то же время решимости. Мольба в ее глазах оставалась невысказанной, возможно, от гордости, но была очень красноречивой. Они были фиолетовыми, эти глаза, и Ганелон посчитал пленницу удивительно хорошенькой.

Он оглянулся на первого жреца как раз вовремя, чтобы увидеть, как тот, оскалив свой тонкогубый рот, поднимает в костлявой руке гибкий хлыст с серебряной рукояткой из плетеной черной кожи. Всадник был готов ударить блондинку по лицу за ее дерзкие высказывания.

Серебряный меч снова просвистел в горячем воздухе, как зеркально-яркое пятно, испачканное алым. И хлыст, и рука, державшая его, упали в красный от крови песок. Издав нечленораздельный крик, жрец согнулся в седле, зажимая обрубок запястья, из которого бил алый фонтан.

— Возможно, нам лучше сделать так, как говорит еретик, жрец Илдф, —  пробормотал второй татуированный мужчина, нервно облизывая губы, и простодушно добавил: — Мы всегда можем поразить их анафемой позже, когда они уйдут.

Застонав, Илдф кивнул. Его напарник неуклюже слез с коня, подошел к ухмыляющейся девушке и перерезал связывающие ее веревки тонким изогнутым кинжалом, после чего занялся мальчиком. Ганелон и тигрочеловек бесстрастно наблюдали за этим.

Жрец с сомнением посмотрел на исполина краем глаза.

— Животные, однако, принадлежат нашему храму — нам придется заплатить за них, если мы не вернемся со всеми шестью орнитохиппусами, которые были выписаны из храмовых конюшен и должны быть сразу же возвращены туда, — сказал он.

— Я оставлю себе этого, чтобы заменить бедную Тринку, которую ты убил, — резко сказала девушка.

Гррфф усмехнулся — ему нравились женщины, способные постоять за себя. Ганелон оставался невозмутимым, хотя он тоже восхищался духом девушки. Она во многом напоминала ему Ксарду, его соратницу по прошлым приключениям.

— Твой зверь был убит, когда помогал тебе нарушить решение сакральных, — чопорно возразил второй жрец. — Значит, его погубил твой собственный еретический грех непослушания второй степени, и его убийство было добрым делом. Девятый мистериарх в своем трактате о передаче кармы ясно указывает…

— О, давайте поминать девятого мистериарха! — горячо вспыхнула девушка, встряхнув светлыми кудрями. — И десятого заодно! Я растила мою дорогую Тринку с того момента, как она вылупилась из яйца, а ты убил ее, ты, безжалостный камнепоклонник!

— Пусть беглянка оставит зверя себе, Перввин, —  слабым голосом сказал Илдф. — Увечья затуманили мою ауру, так что мне не хватает маны, чтобы проклясть их воем. Давай вернемся на освященную землю, чтобы там могло начаться мое исцеление. Наши братья, конечно же, воздадут должное этим гнусным грешникам в другое время.

— Как скажешь, Илдф, — согласился Перввин. — Дом оракула сможет, конечно, проследить их местонахождение на досуге.

— Можете взять своих скакунов, — сказал Среброкудрый. — А мы будем сопровождать юную даму, куда она пожелает, на нашем собственном коне.

Он явно имел в виду Ишгадару. Оба жреца посмотрели на огромную леди-сфинкса с едким неодобрением.

— Так называемый сфинкс — это выдумка дискредитировавших себя мифологий, и было бы в высшей степени еретично признавать существование этого фантома, —  равнодушно заметил Илдф.

Ишгадара широко улыбнулась и взмахнула своими сильными крыльями, швырнув ему в лицо горсть песка. Побледнев, раненый жрец попытался не обращать внимания на щиплющие глаза песчинки.

— Как скажете, —  проворчал Гррфф, устав от этой болтовни. — А теперь, вы двое — убирайтесь отсюда! А мы полетим на нашем «фантоме», — ухмыльнулся он и громко захохотал при мысли о том, чтобы улететь на чем-то несуществующем.

Два жреца подняли своих убитых спутников, связали вместе всех шестерых орнитохиппусов^[3]  и поскакали на юго-запад. Невредимый всадник поддерживал товарища, который покачивался в седле от слабости.

Ганелон переключил внимание на девушку, как только стер запекшуюся кровь со своего сверкающего клинка, погрузив его раз или два по самую рукоять в сухой песок и вложив обратно в ножны. Курди в это время бормотал взволнованные объяснения.

— Я встал… э-э… —  начал паренек, но внезапно замолчал, застенчиво взглянул на золотоволосую девушку и покраснел, однако потом продолжил: — Пошел за скалу — ну, вы понимаете! Посмотрел через край и увидел, что за этой девушкой гонятся все остальные…

— Почему ты нас не разбудил? — прорычал Гррф с наигранной свирепостью, взъерошив волосы мальчика нежным взмахом огромной лапы.

— Упал с обрыва, — смущенно признался Курди. — Соскользнул вниз в песок, и они схватили и меня тоже. Заткнули мне рот кляпом, чтобы я не кричал.

— Ну, слава Галендилу, что ты не пострадал, — ласково сказал Среброкудрый и снова оглядел блондинку с явным одобрением.

Она была довольно высокой для девушки и выглядела лет на двадцать, у нее были классически совершенные черты лица, тонкие точеные ноздри и пышные губы, розовые и влажные, как разрезанный арбуз. Ее теплый золотистый загар и роскошные светлые волосы составляли резкий контраст со скудной одеждой, которую она носила. Гибкое, гладкокожее и чувственное тело недавней пленницы было покрыто лишь причудливыми мягкими серебряными пластинками с филигранными узорами. Два маленьких ажурных щитка цеплялись за верхушки ее полных и крепких грудей, и каждый из них был украшен сверкающим рубином на месте соска, а еще один маленький щиток, сплетенный из тонкой серебряной проволоки, заменял ей юбку. Эти украшения — они едва ли были достаточно приличными, чтобы считаться одеждой — удерживались на месте плетеными шнурами из алого шелка, а на ногах у девушки были красные шелковые туфли, и серебряные филигранные поножи. Остальное же ее тело было великолепно и беззастенчиво обнажено.

— Я Ганелон, по прозванию Среброкудрый, воин Зермиша в Гегемонии, — сказал исполин с достоинством — его приемная мать всегда учила его вежливо представляться в незнакомой компании. — Это мой друг Гррфф, тигрочеловек из Карджиксии. Нашего спутника, Курди, вы уже встречали. Как вы сейчас?

— С тех пор как ты появился, незнакомец, мне стало немного лучше, — сказала девушка с теплой улыбкой. Она тоже смело разглядывала гиганта с головы до ног, и ей нравилось то, что она видела. — А как же твой воображаемый сфинкс: разве мне не представят и его тоже?

— Я Иши, — сказала леди-сфинкс с широкой ухмылкой, ковыляя навстречу золотоволосой девушке. За свою недолгую и довольно уединенную жизнь Ишгадара встречала мало женщин из расы истинных людей, и ни разу не видела таких пышногрудых, так что теперь она с веселым интересом рассматривала почти обнаженные груди красавицы. — У тебя такой же большой бюст, как у Иши, —  заметила летунья.

Ганелон и Курди покраснели, а Гррфф фыркнул, чтобы не рассмеяться. Светловолосая девушка, однако, нисколько не обиделась: она лишь запрокинула голову и от души рассмеялась. Затем, насмешливо взглянув на огромные соски Ишгадары, каждый из которых был больше ее собственной головы, она встряхнула волосами, и на ее ресницах заблестели слезы смеха.

— Не совсем, слава Галендилу! — воскликнула она, а затем уже не так весело, словно внезапно вспомнив о хороших манерах, объявила: — Я Даласса, вторая дочь и одиннадцатый ребенок Борго Метрикса, магната первого ранга из Ургофа. Должна признаться, что я никогда не слышала ни о Зермише, ни о Карджиксии, но раз уж вы заглянули в наши земли, то я бы сказала, что вы родом из одиннадцати алых преисподних, о которых говорится в мифе о Тинг-а-Линге!

— Ты ужасно красивая! — выпалил Курди, задыхаясь. Он уже некоторое время смотрел на пышногрудую золотистоволосую девушку широко раскрытыми мечтательными глазами.

Курди, как вы помните, было уже тринадцать, и, очевидно, он был в том возрасте, когда замечают красивых молодых женщин, особенно почти обнаженных. Девушка подмигнула ему и послала воздушный поцелуй, а парень покраснел и застенчиво опустил глаза.

Они полетели обратно на гору и заварили чай.

ОГОНЬ ПЫЛАЛ В куче сухого кустарника, который они собрали на краю пустоши. В маленьком железном котелке кипел ароматный чай файовади. Путешественники жевали поздний сухой завтрак, запивали его горячим чаем и разговаривали.

Ургоф, по-видимому, был портовым городом на северном берегу Зелфодонского моря, которое лежало на юге неподалеку. Страна Сурм, границы которой они пересекли, была теократией, расположенной среди скалистых холмов пустоши. Раньше она не оказывала никакого влияния на купеческих князей, называемых магнатами, которые управляли портовым городом, но в недавнем прошлом жреческая власть проникла своими щупальцами в высшие советы Ургофа.

— Теперь каждый год они устраивают что-то вроде праздника, на котором отбирают самых соблазнительных девушек, чтобы «прислуживать сакральным», — с отвращением сказала Даласса. — Это просто-напросто означает, что девушки становятся наложницами жрецов, которые являются слугами говорящих голов. Мне не повезло, меня выбрали на таком празднике. До этого отец прятал меня среди служанок из низших каст, когда приходили жрецы. Он вымазывал мне лицо сажей и заставлял хромать.

— А в этом году?.. — спросил Ганелон.

— В этом году они застали нас врасплох, — скривилась блондинка.

— А это… э-э… одеяние, — сказал исполин, указывая на ее почти раздетую фигуру. — Это так сурмские жрецы одевают своих храмовых проституток?

— Это? — удивленно переспросила девушка, глядя на свое гладкое, золотистое тело. — Да нет, так одеваются все женщины Ургофа. Если, конечно, они достаточно хорошенькие, чтобы это сошло им с рук.

— Хм, — сказал Ганелон Среброкудрый.

Конец ознакомительного фрагмента