Лин Картер "Воин"

Я вижу Гондвану такой, какой она будет в неисчислимые века туманного будущего. К тому времени Земля перестанет быть обиталищем человека, и великая ночь окутает все. И лишь холодные звезды будут царствовать над миром.

Первое знамение конца вы увидите на небесах, ибо вот!

Луна падает, падает.

И придет в эти земли человек, непохожий на других людей, но посланный Галендилом.

Отт Кэнгмир. Нетленная Книга

Книга Первая

Явление СреброКУДРОГО

Место действия: Северный Йамаленд, Пустоши, Зермиш в Гегемонии, равнины Утт.

Действующие лица: конструкт, несколько боготворителей, псевдоженщина, толкователи знаков, провидцы, прорицатели, иллюзионист, горожане, солдаты, шестьдесят тысяч туземцев.

Глава 1. Голубые дожди

НА ЗАПАДНОЙ ОКОНЕЧНОСТИ Хрустальных гор в прежние времена процветал город Арделикс. Когда-то это было великое средоточие культуры, созданной расой, которую называли фекс-полукровками, но в конце периода, о котором я пишу, город был давно разрушен фексианами, которые, в свою очередь, тоже уже полвека как вымерли, уничтоженные смеющейся чумой.

К югу от руин Арделикса начиналась темная и сомнительная пограничная область, известная как Пустоши. Этот пустынный край простирался на всю длину горного хребта, и его редко посещали истинные люди, если это вообще когда-либо случалось. Те редкие путешественники, которые действительно решались заглянуть в эти части Великой Гондваны, последнего и самого могущественного континента Земли, предпочитали обойти весь Хрустальный хребет, а не пытаться пересечь его через любой из проходов. Причина этого крылась в том, что среди гор иногда мелькали призраки исчезнувших фексиан, навеки запертых между зеркальными плоскостями стеклянных вершин и давно сошедших с ума от безнадежности. Поговаривали, что они берут страшную дань со случайных путников, которые оказались достаточно опрометчивы и неосмотрительны, чтобы вторгнуться в зеркальный ад, где будут вынуждены скитаться вечно.

В начале последнего столетия Эпохи Падающей Луны  странствующий мастер амулетов отправился вместе с женой в Королевство Девяти гегемонов, расположенное к северу от Хрустальных гор. Они ехали по краю Пустошей, когда внезапно разразилась буря, и им пришлось искать убежище среди хрустальных валунов — и там они сделали неожиданное открытие.

В этот период года в районах Северного Йамаленда часто выпадали таинственные осадки, известные как голубые дожди. Ни один ученый пока не мог объяснить происхождение этих жутких ливней, но в народе они считались ядовитыми. Конечно, это могло быть чистым суеверием, но амулетчик Флеско был не из тех, кому нравится играть со смертью. Поэтому, когда небо потемнело до темно-фиолетового оттенка и на землю опустились первые лазурные туманы, этот невысокий человек ударил костлявыми пятками по ребрам орнитохиппуса, на спине которого он ехал, повелительным тоном предупредил жену об опасности и повернул клювастую голову своего скакуна в Пустоши, где повсюду лежали похожие на пустые раковины обломки огромных кристаллов, сброшенных молниями со сверкающих прозрачных склонов, тянувшихся вдоль горизонта на север.

Супруги благополучно добрались до укрытия в одной из таких ближайших «раковин», хотя желто-полосатая мантия Флеско теперь была испачкана зеленоватой слизью, которую он поспешно смыл, бормоча молитвы семнадцати главным божествам своего родного пантеона, чтобы те избавили от беды его и его семью.

Жена создателя талисманов не имела отношения к людскому племени, а потому не боялась тех ядов, которые могли бы причинить вред истинному человеку разумному. Не обращая внимания на капли дождя, пачкающие ее собственную одежду, она замерла на краю убежища, зачарованно наблюдая за бушующей стихией. Голубой дождь лился очень мелкими каплями, которые образовывали туманную завесу, словно спускающуюся с небес, и по мере того, как пелена этой туманной синевы сгущалась, дневной свет становился тусклым и таинственным, приобретая лазурный оттенок. Довольно скоро туман потемнел, и прорезающие его ослепительные вспышки пурпурных молний стали отражаться в граненых склонах зеркальных гор. И по мере того, как голубой туман сгущался, заполняя воздух влагой и смешиваясь с тусклым хрустальным песком Пустошей, повсюду разливались большие и маленькие лужи самых разных цветов — от королевского пурпурного, темно-фиолетового и розово-лазурного до металлического синего, чисто-алого и множества других оттенков, слишком редких или слишком тонких, чтобы им можно было дать название.

К этому времени ливень стал совсем сильным. Из плывущего вниз тумана он превратился в вертикальную водную стену. Хрустальный песок кипел под ударами миллионов падающих дождевых капель, бурные голубые реки текли среди прозрачных валунов и даже сбивали некоторые из них с места, закручивая их в водоворотах, как неуклюжие эльфийские торговые суда, унося на небольшие расстояния и, в конце концов, опрокидывая.

— Жена, уйди оттуда, пока тебя не забрызгало, — раздраженно сказал путешественник из глубины полой хрустальной «раковины», и женщина уже собралась, как обычно, подчиниться его приказу, но тут ее внимание привлекло поразительное зрелище.

За долю секунды до этого лазурный поток осветила неземная вспышка пурпурной молнии, заставившая его засиять, как полуденное солнце. Внезапный яркий свет выхватил из тьмы — или жене странника это только показалось — гигантского обнаженного мужчину, который, спотыкаясь, куда-то брел под ливнем. Он был выше любого обычного человека, которого она когда-либо видела, с широкими мощными плечами, вздутыми бровями, узкой талией, худыми бедрами и длинными мускулистыми ногами гладиатора или героя из легенд. Но как человек мог оказаться здесь, в Пустошах, в крайне нездоровой, по слухам, местности? И почему он был лишен одежды и оружия? Возможно, она просто увидела мираж, рожденный голубым потоком и внезапной вспышкой астрального огня…

Женщина дождалась новой вспышки молнии, и через мгновение, когда все вокруг снова осветилось, перед ее глазами опять возникла обнаженная фигура, мощная и мускулистая, которая шла среди раскачивающихся кристаллов, шатаясь и скользя по сверкающей голубой грязи.

— Муж! Там, в буре, человек! — воскликнула женщина.

— Могу ему только посочувствовать, — раздраженно сказал мастер оберегов. — Пусть он ищет убежище от ливня, как это сделали мы. Я, разумеется, не собираюсь рисковать в этом адском потоке, и ты тоже не будешь.

Казалось, это было его окончательным решением, однако старый ремесленник все же подкрался к отверстию в кристалле и с отвращением выглянул в ливень. Он тоже увидел голого, спотыкающегося гиганта, увидел его великолепное тело, по которому струились, как воды реки Никс, голубые потоки, спотыкающееся и порой с трудом удерживающее равновесие среди валунов.

— Надо помочь бедняге, муженек, — сказала жена.

Флеско вздохнул и застонал. Он знал этот ее тон и прекрасно понимал, что, когда Иминикс говорит с такой терпеливой, рассудительной интонацией в голосе, для его душевного спокойствия и для мира в его семье будет лучше, если он выполнит то небольшое поручение, которого она от него требует.

Среди тридцати или сорока талисманов, амулетов и оберегов, которые он носил на своей тощей шее, был на редкость мощный артефакт из розовато-лилового песчаника с эмблемой Ургива, второстепенного божества Веменоидного пантеона, которому, как правило, поклонялись жители пустыни. Ургив, по слухам, питал такое сильное отвращение к воде, что его защита, вызванная должным образом, могла отразить даже лазурный потоп — по крайней мере, на время, достаточное для того, чтобы Флеско смог затащить едва держащегося на ногах обнаженного гиганта в их с женой хрустальное укрытие.

В конечном итоге супругам пришлось вдвоем утаскивать этого здоровяка из-под ливня, потому что он, казалось, не мог понять, что с ним происходит и что они пытаются сделать. Полностью промокший к тому времени, как они затащили гиганта в полый кристалл, Флеско съежился рядом с женой, вяло проклиная бога пустыни, чья защита в конце концов оказалась недостаточной, чтобы отразить ливень.

Голубой дождь, как странник вскоре обнаружил, действовал на человеческую кожу подобно красителю. Весь следующий месяц амулетчик Флеско был светло-синим от макушки до пяток, и лишь потом, наконец, обрел свой обычный желтоватый оттенок.

Глава 2. Иминикс, псевдоженщина

ДОЖДЬ ПЕРЕШЕЛ В морось, потом снова превратился в туман, и за час до заката совсем прекратился, так что супруги смогли продолжить свой путь.

Конечно, им не оставалось ничего другого, как взять с собой огромного юношу. Флеско долго расспрашивал его, пытаясь выяснить его имя, происхождение и обстоятельства, при которых он оказался в Пустошах, но в конце концов был вынужден пожать плечами и сдаться, так как результаты «допроса» были нулевыми. Голое существо, несомненно, похожее на человека, казалось, не понимало языка, на котором говорил мастер амулетов. Это само по себе было странно, ибо по всей Гондване жители говорили на одном и том же универсальном языке. А поскольку площадь последнего континента Старой Земли — в ту эпоху — составляла шестьдесят миллионов квадратных миль, разделенных между ста тридцатью семью тысячами королевств, империй, городов-государств, федераций, теократий, тираний, конгломератов, союзов, принципатов и различных племен, а также орд дикарей, варваров и нечеловеческих существ и все они говорили на одном и том же языке, можно было провести целую жизнь в путешествиях, не встретив ни одной разумной личности, говорящей на незнакомом наречии.

Из-за этого обстоятельства, а также из-за того, как неповоротлив и неуклюж был молодой великан, мастер амулетов Флеско мрачно предположил, что он сумасшедший или как минимум умственно отсталый. Но Иминикс терпеливым, рассудительным тоном заметила, что, даже если юноша умственно неполноценен, это еще одна причина, по которой они не могут бросить беспомощного несчастного умирать в пустыне.

И они взяли гиганта с собой в северные земли. Он, по-видимому, не умел сидеть в седле орнитохиппуса — одной из разновидностей четвероногих птицелошадей, которые эволюционировали совсем недавно, в течение последних трех четвертей миллиона лет — так что супруги поместили его в фургон вместе со своим багажом и несколькими грубыми предметами домашней мебели. Измученный испытаниями во время шторма, он проглотил еду, которую дала ему Иминикс, и заснул.

Иминикс была всего лишь псевдоженщиной из Кмра и совсем не имела отношения к настоящим людям, но Флеско нравилась ее общительность, и хотя у них не могло быть детей, поскольку она не являлась женщиной в биологическом смысле этого слова, у них сложились близкие отношения, и они достаточно хорошо ладили друг с другом. Он купил ее, когда она только-только распустила почки на плодовом дереве, и этот поступок был вызван скорее жалостью, чем желанием. Псевдоженщины Чуу обычно обладают сверхчеловеческой красотой и неземной соблазнительностью, несмотря на то что это даже не млекопитающие, но у Иминикс была кривая спина и бельмо на одном глазу, и мастер-селекционер уничтожил бы ее, если бы Флеско не предложил за нее кубик чистого индия. Странник даже себе не мог толком объяснить, почему сделал это, однако поскольку сам он, как ученик боготворителя, принял принудительные обеты целомудрия, так что совместная жизнь с обычной человеческой женщиной означала бы для него постоянную досаду и угрожала бы его спокойствию. Но в то же время Флеско нуждался в кухарке и прачке, а также в компаньонке — в ком-то, с кем он мог бы поделиться своими мыслями, стремлениями и мечтами. Потому он и купил некрасивую псевдоженщину.

Что же касается самой Иминикс, то сначала она была благодарна Флеско за то, что он спас ее от измельчителя и компостной ямы, а позже искренне полюбила вспыльчивого маленького боготворителя за его истинные добродетели. Несмотря на свои обычные раздражительность и властность, он был по-настоящему хорошим человеком, а в тех случаях, когда его врожденная доброта не проявлялась, его можно было, как вскоре обнаружила его жена, склонить к нужному образу действий, взывая к его тщеславию. Она крепко полюбила его, а он ее, и после того, как они прожили вместе девяносто три года, он срезал с ее левого запястья серебряный браслет и женился на ней по обряду, совершаемому в Отт-Йом-Барке.

Только тогда Иминикс поняла, что любит его. Конечно, она никогда не смогла бы родить ему ребенка. Она физически была на это неспособна, однако Флеско тоже не мог стать отцом, поскольку обеты вечного целомудрия, данные учениками гильдии боготворителей, были необратимы — учеников стерилизовали не только клятвой, но и Q-излучением, от последствий которого не было найдено никакого лекарства.

Флеско с отличием окончил колледж, которым руководила гильдия, но, к своему ужасу, обнаружил, что на рынке слишком много таких же, как он, боготворителей. Все земли вокруг Дымящихся гор были переполнены ими. В результате он, в конце концов, стал странствующим создателем амулетов, торгующим своим товаром в городах, поселениях и деревнях, потворствующим суевериям семисот культов, которым следовали истинные люди и нелюди в этой части суперконтинента. Это было немного унизительно для человека, обученного искусству проектирования и создания богов — быть низведенным до скромного резчика талисманов, но такова была жизнь. Флеско и Иминикс довольствовались тем, что имели, и надеялись на лучшие времена.

После долгих лет скупости и экономии они, наконец, скопили достаточно средств, чтобы отправиться на север, в город Зермиш, где Флеско решил открыть лавку — это и было причиной путешествия, которое они предприняли в то время, когда нашли Ганелона.

Конечно, тогда они еще не знали, что его зовут Ганелон.

В ту первую ночь путники разбили лагерь под звездами. Луна еще не взошла — когда она поднималась над горизонтом, то занимала огромную часть неба и казалась во много-много раз больше, чем луна, известная в ту далекую, забытую эпоху под названием двадцатый век. Люди той потерянной эпохи тем не менее узнали бы ее, потому что это был все тот же знакомый им спутник Старой Земли — просто за семьсот миллионов лет, прошедших с двадцатого века, она подошла гораздо ближе к поверхности планеты. Некоторые говорили, что ночное светило подошло к Земле слишком близко, что скоро оно упадет и уничтожит Гондвану. Это разрушило бы весь земной мир, и по этой причине в последующие века вся та эпоха была названа Эпохой Падающей Луны.

В каком-то смысле луна и впрямь упала — но позже. И это была уже другая история…

ИТАК, ОНИ ВЗЯЛИ его с собой в город. Я предполагаю, что на этом настояла Иминикс из-за ее несбывшейся мечты о детях, из-за нереализованного материнского инстинкта, который побудил ее принять в семью этого странного человека. Во всяком случае, она была слишком мягкосердечной, чтобы просто бросить этого огромного беспомощного здоровяка на обочине дороги. Флеско же некоторое время ворчал и спорил, но в конце концов сдался.

Вряд ли великан был тем младенцем, о котором мечтала бедная Иминикс. Он был ростом в три с половиной фарада, так что обычный человек  еле доставал ему макушкой до груди, и его физическое развитие было необычайно совершенным. По гладкости его кожи, по отсутствию бороды на лице и по какой-то мальчишеской простоте и невинности Флеско принял его за юношу, хотя и удивительно высокого и превосходно сложенного. На вид парню было примерно лет пятнадцать-двадцать, предположил странник, и его бы сильно смутило, если бы узнал, что в определенном смысле Ганелону было двести миллионов лет, когда они нашли его блуждающим в Пустошах, и что в другом смысле он к тому моменту прожил едва ли семь часов.

Но мы еще вернемся к этому вопросу.

Несмотря на огромный рост и великолепное развитие, у гиганта были большие проблемы с координацией движений, и он был безмозглым, как младенец. Именно это, я думаю, наиболее сильно взывало к материнским инстинктам Иминикс, требующим защитить его. Незнакомец был всего лишь младенцем-переростком: когда он пытался ходить, то часто падал, когда пробовал говорить, то бессмысленно лепетал, а когда жена Флеско решила покормить его, стал пускать слюни на свою массивную грудь.

Но со временем великан научился есть, пить и неуклюже передвигаться. Флеско мрачно решил, что он был не совсем точен в своей первой оценке интеллекта Ганелона: найденыш не был умственно отсталым, он был просто очень глупым.

Однако Иминикс упрямо отказывалась в это верить. Наблюдая за тем, как мальчик учится заботиться о себе, она все больше укреплялась в мнении, что у него совершенно нормальный интеллект. Ей только казалось, что его интеллектуальные способности были почти полностью не развитыми — по крайней мере, так было, когда они с мужем впервые увидели его спотыкающимся под голубым дождем. Жена амулетчика утверждала, что новорожденный младенец так же безмозгл и не владеет своим телом, как и пускающий слюни идиот, но что он может вырасти в человека с гениальным интеллектом — то есть что его способности при рождении полностью не развиты, но могут развиться. Так, предположила Иминикс, было и с Ганелоном.

— Жена, с тобой не поспоришь! — вздохнул Флеско. — Но я должен сказать, что еще не слышал о новорожденном ребенке, который достигает семи с половиной футов в высоту и весит четыреста семьдесят фунтов!

— Муж мой, я уверена, тебе еще многое предстоит услышать, — ответила Иминикс тем терпеливым, сладко-рассудительным тоном, против которого ее супруг не решался спорить. — И я собираюсь начать учить Ганелона говорить, читать и писать.

Флеско вернулся к работе над талисманом, решив, что проще всего позволить ей поступать по-своему. Обычно все складывалось именно так.

Лазурный пигмент голубых дождей не прилипал к коже Ганелона, как это было с Флеско. Его естественный цвет кожи был темно-бронзовым, и сам великан был удивительно красив. Глаза его под нахмуренными чернильными бровями были черными и магнетическими — по крайней мере, они казались такими, когда он хмурился. Но в те дни он редко бывал хмурым, потому что был очень счастлив. Черные глаза и брови создавали довольно резкий контраст с его волосами, точнее, с длинной струящейся гривой невероятного сверкающего

серебра. Говоря о серебре, я не имею в виду, что у него были белые, седые волосы, обесцвеченные преклонным возрастом, которые иногда называют серебристыми — нет, они были именно серебряными, его грива состояла из бесчисленных тонких прядей светло-серого металлического оттенка. Это не было похоже на волосы обычных людей, и поэтому Флеско с женой подозревали, что Ганелон нечеловеческого происхождения.

Смешанная родословная не особо стигматизировалась в обществе. В те, как принято считать, последние дни истиннорожденное человечество представляло собой вымирающий, а может быть, даже уже вымерший вид. Эволюция продолжала свою тонкую, невидимую хирургию среди генофонда земных форм жизни, и многие новые расы животных, а также разумные гуманоиды возникли, чтобы бросить вызов господству человека на последнем континенте в сумерках времени. Самыми безобидными из этих любопытных и часто враждебных существ были псевдолюди Чуу. А кроме них, на Гондване жили полулюди Таада, смертоносные карлики, по-движные и, возможно, разумные зеленые призраки, странные маленькие люди холмов, тигролюди Карджиксии, говорящие звери, каменные головы Соорма и многие другие народы. Все они делили суперконтинент с настоящими людьми, и часто на равных.

Нет, Иминикс была уверена, что Ганелон не совсем человек. Его кожа, например, была намного жестче, чем та нежная ткань, которой отличался человек разумный, — она была упругой и гибкой, но при этом прочной, как закаленная обувная кожа. И его плоть была гораздо тверже человеческой, она могла выдержать удар, который разорвал бы мышцы и раздробил кости обычного человека, и на ней не осталось бы даже синяков. Кости же его были в три раза тверже стали.

У него было девять чувств, хотя он далеко не сразу научился использовать те четыре, которые отсутствовали у обычного человека. Жизненной силой и выносливостью он превосходил тридцать мужчин. Ему не сложно было бежать быстрее, чем орнитохиппус, даже выведенный для скачек, и он мог промчаться в таком темпе больше ста миль. А еще он был способен прожить шесть месяцев без еды и восемьдесят шесть дней без воды.

Всем было ясно, что это сверхчеловек, герой.

Но для Иминикс он был ее малышом… Нет, не совсем так — ее сыном.

Конец ознакомительного фрагмента